Единство-1

Не теряя времени, я судорожно зарядил Сокрушающий выброс духа, но, видимо, где-то ошибся в расчетах из-за того, что в показателях сопротивлений Глашатая после запятой было еще много девяток, которые система просто не показала. В итоге мой самый убойный прием, опустошивший резервы духа, лишь слегка поколебал шкалу жизни Глашатая.

Три секунды из пяти, в течение которых работал Уравнитель, были потрачены зря — я нанес лишь один удар, Бом не мог даже приблизиться к твари, а потому вытащил и разломал печать эпического свитка Звездопада, но усилия были напрасными, потому что прежде, чем каст закончится, монстр вернет свой уровень. Гирос, который тоже самый эффективный урон наносил вблизи, в отчаянии расстреливал Глашатая из арбалета, да и Ортокон не остался безучастным — пытался оторвать от монстра хоть одно щупальце, но ему все наши старания были как слону дробина, и он невозмутимо заканчивал произносить третье предупреждение.

На четвертой секунде я врезал Колесом Фортуны, но сглупил, так как дважды ошибся целью: божественная способность действовала только на разумных — и исключительно смертных. Эджакекере не был ни тем, ни другим.

Пятая секунда закончилась, когда я сделал выбор из двух божественных способностей. При трех активных храмах обе работали с вероятностью 60 %. Зовом Спящих я мог призвать на помощь кого-то из них, но с текущими запасами веры от появления божества, скорее всего, не будет проку — разве что только через мое Самопожертвование, чего мне делать в мире с бета-режимом категорически не хотелось, потому что, как я помнил, в бета-режиме штрафы драконовские, за каждую смерть я буду терять 10 % набранных уровней!

В общем, я выбрал Свирепость Спящих — дистанционный удар, который может уничтожить любого противника, но снижает все доступные внутренние ресурсы до единицы.

Эджакекере к этому времени огласил требование в третий раз и замолчал, давая нам последний шанс. Я его использовал по-своему и активировал навык.

Мои индикаторы жизни, маны, духа и возмездия опустошились, и тут удача сыграла на моей стороне! Впервые я увидел, как именно работает Свирепость — от меня отделилась моя призрачная копия, которая выросла в колоссального призрака, чьи ноги уперлись в дно, а голова вознеслась к поверхности. Руки эфемерного великана разошлись и резко сдвинулись так, чтобы прихлопнуть Глашатая как муху.

И великан исчез, а от Глашатая Бездны остался лишь сгусток протоплазмы.

Эджакекере, Глашатай Бездны, убит.

И только тогда, наконец, прожигая воду, посыпались с неба звезды, запущенные Бомбовозом.

После громогласных предупреждений и призывов преклонить колено наступившая тишина принесла облегчение. В ушах зазвенело, по телу разлилась приятная усталость. Мы с парнями, взмыленные за эти короткие шесть-семь секунд, переглянулись. Ничего, кроме единственной строчки логов, не говорило о том, что монстр сдох.

Выпив Бездонное зелье здоровья, я призвал и оседлал Тибурона. Сомневаясь, пробормотал:

— Точно убит? Проверю.

Я поплыл к оставшейся от Эджакекере мути, не веря тому, что в кои-то веки Свирепость сработала как надо. И не только она, почему-то все вроде бы имба-способности работали у меня как-то избирательно и капризно. А тут — второе использование, и успешно, сваншотило монстра какого-то совсем нереального уровня.

«А нет, Скиф, показалось, — мелькнуло в мыслях, когда я увидел, как облако мути задвигалось и начало собираться в силуэт Эджакекере. — Если что-то далось слишком просто, значит, оно тебе еще не далось…»

От моего сарказма просто смердело отчаянием и яростью — да какого хрена? Мало того что тварь неубиваемая, так еще и, даже если убьешь, сразу воскресает!

— Скиф? — сзади донесся встревоженный голос Бомбовоза. — Плыви-ка ты назад, и давай свалим, пока есть шанс.

Я развернул ужастеня и устремился к Бому, который вместе с Гиросом уже занял место на Ортоконе. Спрыгнув с маунта, я отозвал его, а кракен забросил меня к парням. Чернильное облако протоплазмы уже почти сформировалось.

Бомбовоз приказал кракену рвать когти, а я попытался найти объяснение:

— Похоже, Глашатаи сохранили свой статус — они не мобы, они питомцы игрока. А питомцы после смерти возрождаются.

Говоря это, я не сводил глаз с твари, которая обрела форму и начала обретать плоть.

— Слишком медленно! — сквозь зубы прошипел Бомбовоз, глядя на то, как разбухает туловище Эджакекере.

— Так, парни, дальше геройствовать нет смысла, уходим глубинкой, — сказал я. — Приготовьтесь. Бом, скажи Ортокону, пусть спасается, как только мы прыгнем…

Я мысленно активировал Глубинную телепортацию, но ничего не произошло. Взглянув на командную панель, увидел, что иконка способности бесцветна. Это значило, что я не могу ею воспользоваться.

Я посмотрел на Бома, и он, тщетно порвав пару свитков, хмуро сообщил: