Единство-1

— Кто вы? — спросил Вилли.

— Меня зовут Мануэль, — ответил старик. — Мануэль Фуэнтес.

— У вас такой тон, дон Фуэнтес, как будто это что-то должно мне сказать. Я не знаю никого по фамилии Фуэнтес. Может, вы комик на пенсии? Или местная знаменитость? Тогда разочарую — я не здешний.

— Отсюда не так уж и далеко до Пуэрто-Барриоса, — заметил Мануэль.

Так назывался родной городок Вилли. Место, где он родился и вырос, пока не записался в чертовы миротворцы. Вилли напрягся, и это не прошло незамеченным.

— Спокойнее, капрал, — сказал старик. Он не улыбался, не пытался обернуть свою осведомленность в шутку или напугать, а будничным тоном объяснил: — Знаком с твоей биографией.

— Что нужно? — грубо спросил Брисуэла.

Старик его раздражал не только шляпой, но и поведением. Служба научила сходу определять, кто перед тобой и какого звания, даже не видя знаков различий, — по тону, осанке, движениям. Этот мужчина явно привык командовать на самом высоком уровне.

— Конечно, я расскажу, что мне от тебя нужно, Уильям, — мягко ответил Мануэль. — Знаю, что ты не любишь обиняков, так что скажу прямо: я о тебе знаю все. Вплоть до частоты твоих сердечных сокращений и температуры тела.

— А, я понял. У вас какой-то интрагаджет, который выводит вам на сетчатку инфу, — сообразил Вилли. — Слышал о таких, но сам никогда не видел.

— Это миф, — улыбнулся старик. — То, о чем ты говоришь, появится лет через двадцать. И то поначалу только у избранных. Но в целом ты прав, да. Я, наверное, знаю о тебе больше, чем ты сам.

Вилли, затянувшись сигарой, недоверчиво поднял бровь, и Мануэль шумно расхохотался:

— Каждый раз одно и то же, но, дьявол меня задери, мне не надоедает!

После этого странного восклицания старик рассказал Вилли все, что тот и так о себе знал, а потом добавил то, в чем он сомневался. Например, что Гела Деметрадзе из снабжения запала на него, а вихрастый рядовой Вук Станкович его за это ненавидит, потому что сам в нее влюблен. Что его лучшие друзья — Хайро Моралес, Йошихиру Уэмацу, Леонид Фишелевич, Мария Саар и Рой ван Гардерен, и эта дружба взаимна. Что в печени Вилли завелась нехорошая болезнь, но с ней легко справиться, если обратиться попросить дока внимательно присмотреться к этому органу. Что Вилли очень ловок и силен, но, когда дело доходит до планирования, он склонен довериться Хайро и Леониду. Что Вилли ненавидит арбузы, потому что в арбузных семечках ему видятся личинки насекомых…

Старик рассказывал такие вещи, которые никто не мог знать, даже если бы за Вилли следили с момента рождения. Хотя бы просто потому, что в некоторых вещах Вилли отказывался признаться и себе. Те же арбузы он ел, не показывая отвращения, чтобы не выделяться среди сослуживцев, а ранее, в Пуэрто-Барриосе, — среди друзей.

Когда Мануэль замолчал, Вилли, до того не подававший вида, что слышит правду, как можно равнодушнее протянул:

— Ладно, вы меня убедили, что человек вы странный. Чего хотите?

— Странный… Да, можно и так сказать. Но в первую очередь я старый, Вилли, — ответил старик, впервые назвав его именно так. — Все, чего я хочу от жизни — это покоя, и больше времени проводить наедине с моим правнуком Ренато. Но мир катится в пропасть, а я не хочу, чтобы мой правнук жил в таком мире. Поэтому я здесь и говорю с тобой.

— Война давно закончилась, — сказал Вилли. — В головизоре говорят, что теперь, когда весь мир стал единым и ввели гражданские категории, все будет прекрасно. Заживем как в сказке. По справедливости заживем.

— Люди вообще много говорят. О тебе говорят, что ты отморозок, которому нравится убивать, но за своих товарищей любому глотку порвешь. Другие говорят, что ты так любил Кейси, что хотел застрелиться рядом с ее трупом. Третьи считают, что Вилли Брисуэла — конченый подонок, который бросается на все, что движется, хочет того девушка или нет. Видишь, как много говорят о тебе, и это всего лишь о тебе, одном из многих миллионов миротворцев. Это говорят люди, которые знают тебя.

— Бред.

— Уверен?

— Ну, что-то, может, и правда.

— Вот именно. Больше всего верят лжи, замешанной на правде. Ты жесток к врагам, но убивать не любишь. Ты очень любил Кейси, но стреляться не собирался, ты слишком любишь жизнь. Ты ходок, но всегда нежен и спишь только по обоюдному согласию. Так?

— Откуда вы все это знаете? — не опровергая и не соглашаясь, спросил Вилли.

— Знаю, — ответил Мануэль Фуэнтес. — Как думаешь, те люди, что обещают светлое будущее по головизору, хотя бы сами верят в это?

— Мне откуда знать? Я солдат, а они эксперты и политики. Им по должности полагается разбираться.

— Мир катится в пропасть. Поверь мне.

После всего, что Фуэнтес рассказал ему о нем же, поверить было нетрудно. Не хотелось, ужасно не хотелось очередной пропасти, особенно после Третьей мировой, ядерные последствия которой Брисуэла повидал по всему миру, но все же он поверил. Окончательно и бесповоротно. Старик откуда-то все знает и живет с этим знанием. Вот только при чем здесь Вилли?