Единственный цветок в этой говноклумбе

— Я надеюсь, — прозвучал строгий голос матери, — теперь ты поняла в чем была твоя ошибка. Из-за тебя единственный сын, который был достоин получить магию нашей семьи, сбежал!

Шанна вновь замахнулась своим оружием и ударила им Моржану. От этого удара ее дочь до боли прикусила нижнюю губу, но не закричала.

— Нет ничего плохого в воспитании мужчин, — продолжала говорить Шанна, — но ты даже не смогла распознать ту границу, через которую не стоило переступать. Поддалась собственному эгоизму. — Вновь замах, и вновь очередной удар настиг своего обладателя. — Как ничтожно! — закричала Шанна. — Я всегда позволяла вам делать все, что только пожелаете, но лишь при том условии, что вы не перейдете грань разумного и ваши действия никак не навредят семье!

Наступила тишина. В этом месте говорила только Шанна, хотя здесь она была не одна. Будто вспомнив об этом, глава семейства Дорианов обернулась к старшей дочери, стоявшей вне камеры в качестве зрителя, и спросила:

— Ты смотришь, Джулиана?

— Смотрю.

Джулиана стояла, прислонившись спиной к стене. Руки ее были скрещены на груди, равнодушный взгляд устремлен вперед.

— Если ты допустишь такую же глупую ошибку, — щурясь, произнесла Шанна, — твое наказание будет намного суровее.

— Я понимаю.

Шанна промолчала. Она ловко перекинула хлыст в другую руку и вновь обернулась к Моржане, но неожиданно услышала голос старшей дочери:

— Могу я задать вопрос?

— Задавай.

— Почему вы считали Шейна единственным достойным? Неужели Лексиан и Юстас не были такими же, как и он?

— Шейн был труслив и пуглив, — женщина плавно обернулась к дочери, — но при этом он никогда не подчинялся. Он предпочитал сбежать и потом получить наказание, вместо того, чтобы склонить голову и спокойно сделать то, что ему приказали. По сравнению со своими братьями, которые были готовы выполнить даже самые аморальные приказы, только чтобы не испытать боли, он никогда не прогибался.

Джулиан промолчала. Ей нечего было на это ответить.

Тогда Шанна вновь обернулась к Моржане, замахнулась хлыстом и со всей силы ударила ее.

— Конечно, — заговорила женщина, — из-за этого его и избивали больше всех, но, что поделать? За свои ошибки каждый должен нести ответственность.

Прозвучал тихий смех. Этот сдавленный женский голос удивил и Шанну и Джулиану. Обе перевели свои взгляды прямо на Моржану.

Приподняв голову, провинившаяся девушка с некоторым блеском в глазах посмотрела на мать. На ее губах была видна ироничная улыбка.

— Матушка, а ведь вы даже не пытались ни разу меня остановить. — Улыбка стала еще шире и даже показалась немного пугающей. Даже голос Моржаны стал неестественно-возвышенным и в какой-то степени истеричным. — На что же вы надеялись? На то, что Шейн когда-нибудь решится мне ответить? Вы все это время испытывали не меня, а его. Вот ваше испытание и привело к такому концу.

Джулиана была в шоке. Эти слова и это поведение были совсем не похожи на типичный образ действий Моржаны. Даже то, как она смотрела на Мать, в корне отличалось от того, как она обычно себя вела.

«Моржана голову повредила? Как она смеет говорить такое матери?»

Шанна подошла ближе. Схватившись левой рукой за подбородок дочери, она намеренно приподняла его и взглянула в ее наглые глаза.

— Что я вижу? Ты потеряла последние крупицы страха?

— А что если и так? — спросила Моржана в ответ. — Убьете меня?

Шанна сощурилась. Да, она вполне могла сделать это. Это даже не было каким-то запретным действием, или хотя бы тем, что противоречило ее моральным нормам. Однако что-то все же ее останавливало от убийства, и Моржана поняла, что же именно.

— Чего ты хочешь этим добиться? — строго спросила Шанна.

— Я, — девушка перестала улыбаться, — хочу вступить в сражение за титул главы дома.

Джулиана замерла в изумлении. Ее эмоции было тяжело передать словами. Шок, ужас, тревога. Неприятные воспоминания из прошлого, в которых она, будучи только второй дочерью, сама ненамеренно забрала влияние своей старшей сестры, вновь нахлынули. Когда Кэтрин была убита, ее существование просто стерли с лица земли, а сама Джулиана встала на место первого ребенка. Не было никаких гарантий, что это же звание не могло перейти ее младшей сестре.

Неожиданно Шанна начала улыбаться. Широко, радостно, и вполне естественно. Было видно, что Моржана сказала именно то, чего от нее ожидали. В глазах Шанны из-за этого даже появился блеск восторга.

— Отлично. — Женщина выпустила лицо дочери и отшагнула назад. — Как у текущей главы, заинтересованной в поиске лучшего наследника, у меня нет причин отказывать тебе. Только знай, что сейчас ты по всем позициям отстаешь от Джулианы.

— Не пройдет и года, — строго отвечала Моржана, — как я стану лучше. Клянусь, что до поступления в академию я стану намного сильнее.

Шанна взглянула в глаза Моржаны. Та не врала, и была намного увереннее, чем раньше. Причиной, по которой Моржана могла так измениться, было конечно же исчезновение Шейна и то, какой позор она после этого пережила.