Единственный последователь

– Это… это… – Инза сама не знала, кой черт ее потянул за язык, наверное, сказалось напряжение последних часов. Она посмотрела на Полуликого и приподняла брови, – о, ваши с Питером отношения зашли уже так далеко? Иначе как твой генотип мог оказаться…

Лицо Полуликого вспыхнуло, даже белки глаз покраснели, и он мгновенно развернулся к Инзе спиной. Как он, наверное, ненавидел эту особенность своего организма – краснеть, словно юная девушка, застуканная за передачей любовной записки.

– Прости. Ну прости, – поспешно произнесла Инза. Встала, но не посмела коснуться плеча Полуликого, только развела руками, – мерзкая шутка и я тоже мерзкая. Я устала. Ты простишь меня?

– Это кровь, – глухо произнес эр-лан, не оборачиваясь, – видимо, он забрал с собой ткань… с помощью которой открыл замок.

– Сколько же там было крови?! – ужаснулась Инза. – Раз система ее уловила…

– Много.

Полуликий поежился и наконец повернулся к Инзе лицом, но в глаза все же не смотрел, а поспешно перевел взгляд на карту. Протянул к ней руки, развел их в стороны – изображение укрупнилось.

– Знаешь это место?

– Где-то рядом с Дворцом Дебатов. Но это башня, как его там найти? Система даже этаж не показывает…

– Вопрос в другом, – Полуликий пропустил между пальцами золотую прядь, в задумчивости обвил ею запястье, потом отпустил, – как он оказался так далеко от Лотоса? Флаер ему не призвать, а пешком пришлось бы идти несколько дней. Значит… кто-то его схватил. И отвез туда.

– Погоди-ка… Дворец Дебатов! – Инза внимательнее взглянула на карту и со всей силы хлопнула себя по бедрам. – Б..ть, Тайрон!

Полуликий неодобрительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Вот же падла! – Инзу охватила ярость, подогретая немалым количеством сожранных тоников. – Так и знала, что он что-нибудь выдумает, говорила же, а ты… но как он его нашел, а? Ну и хитрожопый гад!

– Неважно. Вводи его имя – сигнал человека система покажет точнее. Если это и правда он – и если он действительно хочет привести Питера на Дебаты – должен быть сейчас там. Осталась всего пара часов.

Прохладный воздух свистел, резал кожу, как нож.

Какова максимальная скорость полета? Полуликий не помнил, ставил ли вообще какое-то ограничение. Проблема в другом – чем быстрее летишь, тем скорее закончится заряд пояса. И хотя день ясный и солнце в зените, энергия расходовалась быстрее, чем шла подзарядка.

Ничего, надо долететь лишь до сегийских кварталов, дальше на флаере. Он успеет. Обязан успеть.

Полуликий старался занять ум техническими подробностями, но гнев прорывался сквозь них, как огонь сквозь кучу хвороста. Он понятия не имел, что способен на такую ярость, он был готов убить Тайрона за то, что тот сделал.

В детстве или юности, если кто-то обижал Полуликого, отнимал или портил принадлежавшие ему вещи, он никогда не злился. Относился к этому, как к капризу природы – внезапному дождю или сильному ветру.

Что эр-лану выходки каких-то сегов! Но теперь он вдруг отчетливо понял, что у него просто никогда не было ничего, чем бы он по-настоящему дорожил. Больше всего на свете хотелось вернуться в свой клан, все остальное казалось несущественным. Какая разница, где жить, какими вещами пользоваться?

Его жизнь была одним непрекращающимся ничто, даже детство он провел, еле плетясь, чувствуя себя как будто посредником, словно его подлинное «я» где-то далеко, ждет соединения с пустым, ненастоящим «я». И объединение возможно только если он станет членом клана Лэ.

Но теперь это желание, такое давнее, что оно уже стало фоном существования, внезапно ослабло и почти исчезло под напором более сильного чувства.

Никто не смеет вставать между Полуликим и его Даром Небес, особенно какой-то паршивый сег, без пяти минут шваль! Он найдет их и заберет Питера, а Тайрон сильно пожалеет о том, что мысль о похищении пришла ему в голову!

Но была одна крупная проблема. Тайрон внушал Полуликому страх – на каком-то глубинном, подсознательном уровне, как ребенок боится чудовища, прячущегося под кроватью. Он не давал сегу отпор еще и поэтому, а не только ради сохранения лица. Тайрон излучал эманацию смерти и убийства, Полуликий знал, что он убил всего один раз и то по неосторожности, но это ничего не меняло. И он понятия не имел, каким образом заставит Тайрона пожалеть о содеянном.

Есть, впрочем, одна идея, которая почти наверняка сработает – только бы не струсить, дойти до конца, и он верил, что все получится. Ради Питера он бы и не на такое отважился.

Трущобы и приграничная полоса промчались под Полуликим, слившись в серо-зеленые размытые полосы, и вот уже впереди флаерная площадка. В нарушение всех правил Полуликий приземлился прямо на нее, не обращая внимания на изумленные взгляды окружающих. Бешеный полет затруднял дыхание, и он послал мыслеобраз флаерам, все еще хватая ртом воздух.

Прошла минута, потом другая. Третья.

Флаера не было.