Единое ничто. Эволюция мышления от древности до наших дней

О натуралистическом дуализме в слабой версии, как о дуализме свойств, писал Д.Чалмерс. Но чалмерсовское прочтение дуализма выглядит здесь как полумера. Не случайно в анализе Гаспарян находим: «Зачастую уже сам термин “натуралистический дуализм” вызывает удивление: ведь он интегрирует конфликтующие позиции, натурализм и дуализм. Натурализм зачастую используют как синоним термина “физикализм”, имея в виду положение, согласно которому в мире есть только физические факты. Здесь же речь идёт о том, что помимо физических фактов есть нечто ещё и вместе с тем и первое, и второе, встроенное в физическую картину мира. Как это возможно?»[195]

Отвечая на вопрос Гаспарян, отметим, что это возможно, если разделить натурализм и физикализм и принять, что духовная субстанция вовсе не нужна для дуалистической картины мира. Духовное может здесь выступать не как таинственная субстанция, а как особая форма связи вполне физических (что бы это ни значило) субстанций.

В более общем смысле заметим, что для старого дуализма, о котором мы говорим, имея в виду дуализм типа «душа – тело», принципиально важно, что субстанции фундаментально различны и поэтому не могут выполнять роль друг друга. Например, зороастризм учит о двух независимых началах: добре и зле. При этом одно не переходит в другое, а может быть только им побеждено. Поэтому цель зороастризма – победа добра над злом, а вовсе не перевоспитание зла. Это показывает: для дуализма принципиально важно, что каждая сущность как бы находится только в себе и не выходит за свои пределы, не может становиться другим, меняться с ним местами или выполнять его роль. Ментальное – это всегда ментальное для Декарта, так же как и добро – это всегда добро для зороастрийцев.

Но дуализм, конечно, не ограничивается только теми его формами, где речь идёт о принципиальном различии двух начал, сущностей или субстанций. Форма дуализма, предложенная нами в книге «Каузальный дуализм», является, возможно, первой попыткой рассуждения о нейтральном дуализме, в котором каждое начало может выступать равноправно в том или ином качестве, менять свою атрибуцию (Спиноза) в зависимости от ситуации и т. п. При этом, ещё раз подчеркнём, речь не идёт о популярном сегодня перцептивном дуализме (дуализме свойств) или о предикативном либо гносеологическом дуализме. Все эти формы дуализма, на наш взгляд, лишь отвлекают внимание от основной проблемы. Ведь онтологический дуализм может быть разнообразен, многогранен, и он всё ещё плохо изучен. И если даже нам, спустя триста лет, удалось предложить ещё одну его форму, то, должно быть, их бесчисленное множество.

Важно отметить, что нейтральный (и натуралистический) дуализм, который мы стремимся развивать, близко граничит с нейтральным плюрализмом. И это не случайно, так как дуализм сам по себе мы считаем эволюционной стадией плюралистического мира. Ведь мироздание, способное породить что-то второе, всегда сможет породить и третье, и четвёртое, и т. д. Поэтому мы исходим из того, что дуализм и плюрализм, по сути, составляют одну и ту же теорию, но рассматриваемую для разных стадий эволюции мира. Не случайно Спиноза полагал, что Бог содержит бесконечное число атрибутов. Душа и тело – лишь два из них.

Эволюционность, или учёт развития во времени, – очень важный аспект для дуалистических и плюралистических моделей. Например, сам Декарт утверждал, что душу и тело создал Бог, а это значит, что до дуалистической вселенной была вселенная монистическая. До двойственности было единство. То есть в картезианстве формально можно выделить два эволюционных этапа, которые мы обозначим как «М – Д», то есть переход от монизма к дуализму. То же самое можно наблюдать и в философии Лейбница, но его эволюционная модель выглядит как «М – П», то есть переход от монизма к плюрализму. Именно поэтому, в частности, принято считать, что дуализм и плюрализм – это идеалистические учения. Ведь им свойственна первичность идеального начала – Бога. Но верно ли это для дуализма вообще? Конечно, это сильное упрощение проблемы, так как возможны онтологии другого типа, например, Д – М или П – М, в которых первично два независимых начала или более, которые постепенно объединяются в одно.

В рамках методологии нашего исследования упомянем ещё один момент. Существуют попытки показать, что монизм и плюрализм суть две стороны одного и того же. В частности, В.А.Васильев пишет: «Плюрализм как философский принцип – это отражение многих внутренних и внешних связей противоречивого единства. Принципы плюрализма и монизма взаимно предполагают друг друга, отражая разные противоположности единого и многообразного мира»[196].