Единоборец

Сразу после этого я встречаюсь с капитаном. Капитан – жилистый лысоватый мужчина среднего роста. Он с первого взгляда внушает мне расположение, а я доверяю своему первому впечатлению о людях. Он одет в некое подобие военной формы, на поясе кобура с пистолетом – или с предметом, имеющим размер пистолета. Форма кобуры несколько странная.

– Ты – первый человек, который добрался к нам, – говорит капитан. – Первый, со времени моего деда.

Говори, но только честно: как там, на земле? Люди окончательно проиграли?

– Проиграли что? – спрашиваю я.

– Войну с машинами. Войну, которую мы ведем уже восемьдесят лет.

– На земле нет войны. На земле есть большие города, с населением до миллиарда человек в каждом, очень много техники, несколько всепланетных электронных сетей, которые почти не зависят от человека, но войны нет.

– Слава Богу, – говорит капитан. – Я опасался худшего. Ты сказал правду? Расскажи мне еще.

– Сто семьдесят миллиардов человек. Пока что все помещаются. Освоены ближайшие планеты. Есть поселения на Луне и Марсе, научные станции на Венере. Терроризм уже извели, болезней почти нет, все накормлены, одеты. Образование бесплатно. Медицина отсутствует: достаточно того, что каждый имеет батарею. Жизнь – не хуже и не лучше, чем раньше. Скорее всего, количество человеческого счастья – величина постоянная. Что тебя еще интересует?

– Все.

– Теперь твоя очередь рассказывать, – говорю я. – Я шел сюда, собираясь охотиться на электронного хищника, который может становиться невидимым. И вот оказывается, что под шкурой этого хищника скрывается человек. Объясни мне, как такое получилось.

– Нас здесь сто двадцать три человека, – говорит капитан, – считая и маленьких детей. Женщин немного, и потому каждая на счету. Не все женщины детородного возраста. Но наши женщины должны рожать детей, иначе колония вымрет. Поэтому мы очень рассердились, когда ты ранил Глорию. Тебе повезло, все обошлось. Ты не представляешь, что бы мы с тобой сделали. Глория ведь еще ни разу не рожала.

– Я хочу услышать не это. Я хочу услышать о вас.

– Хорошо. Наша колония возникла в прошлом веке. Вначале это была исследовательская станция, проект «Малая биосфера». Помнишь, был такой?

– Нет.

На самом деле я смутно помню, что было много таких проектов, и не помню ни одного в отдельности.

– Проверялось, как будут жить люди в условиях ограниченного пространства, – говорит капитан. – Это было очень давно, и информация сохранилась только в виде легенды. Ничего точного я сказать не могу, документы не сохранились. Скорее всего, тогда готовились к большой войне или другой катастрофе. Например, к падению астероида. Малая биосфера была оборудована новейшей электронной техникой того времени. Техника была столь современна, что могла на протяжении лет функционировать без участия человека. Поначалу все шло отлично. У нас было все, что только можно было пожелать, кроме открытого пространства, конечно. И кроме солнечных дней. Я видел солнечные дни на видеосьемке и на картинах старых художников. Это прекрасно.

– У вас хороший вкус, – говорю я.

За его спиной висит репродукция Ван Гога.

– Нам не приходилось работать, – продолжает он, – мы просто жили в свое удовольствие. Электронные системы все делали за нас. В проекте участвовали ровно сто человек. Пятьдесят мужчин и столько же женщин. Мы заводили романы и даже регистрировали браки. В то время еще регистрировали, до того, как все пошло наперекосяк. Родились даже первые дети. По условиям эксперимента мы были полностью отрезаны от поверхности земли. Расчетная длительность эксперимента была четыре года. Люди выдержали это время, но потом их попросили остаться еще. Потом еще и еще. Подрастали дети, которые спрашивали о том, что такое солнце. Появились недовольные, те, кто не хотел продлевать контракт. На них никто не обратил внимания. Тогда люди начали бунтовать. Это ни к чему не привело. Нас просто не выпустили. Оказалось, что связи с землей уже давно нет, а механизмы не подчиняются нашим приказам. Мы оказались надежно отрезанными от большого мира. На верху о нас просто забыли.

Тогда люди начали выдумывать всевозможные методы сопротивления. Они даже пытались портить оборудование. Искали каких-то предателей и врагов. Исчез порядок, начался бардак. Тогда люди еще не знали, не понимали, что происходит, не понимали, кто их главный враг, с кем нужно драться. Очень нескоро мы узнали, что во всем произошедшем не было никакой злой человеческой воли, что бороться нужно с машинами, которые обрели независимость и не захотели с нею расставаться. Почему о нас до сих пор не вспомнили?

– Вот уже полтора века, как информацию хранят машины, – отвечаю я. – Память машин стала нашей памятью.