Эдесское чудо

Разжав одну руку, она как можно туже обмотала подол одежды вокруг ног и тогда выпустила вторую руку. Осторожно сделала самый маленький шаг, не вытаскивая ногу из щебенки, а просто чуть сдвинув ее вниз. Потом такой же шаг сделала второй ногой. Тут же под тяжестью тела старой женщины, уже не облегчаемого спасительной веткой, каменная осыпь поехала вниз, и Фотиния заскользила все скорее и скорее… А сверху на нее посыпались и другие камни. «Засыплет же меня тут заживо!» – в ужасе подумала нянька, закрыв глаза и стремительно съезжая вниз. Спиной она опиралась на движущуюся вместе с ней осыпь, и это все-таки как-то замедляло падение. Оказавшись внизу и почувствовав опору под ногами, она ринулась вбок, вырываясь из каменной ловушки. И ей это удалось: старушка оказалась вне основного потока продолжавших съезжать камней и упала среди больших валунов. Кое-как она отползла на четвереньках подальше и легла в изнеможении на крупный гладкий камень, похожий на свернувшуюся клубком большую собаку. Пенный поток был в нескольких шагах от нее. Хорошо бы напиться, подумалось ей, но до воды надо было еще добраться, а перед тем убедиться, что она может ходить. И вообще, проверить, крепко ли ей досталось. Фотиния села, привалившись горящей спиной к камню, и в первую очередь ощупала ноги: кажется, обе были целы, хотя правый бок, бедро и голень сильно ушиблены. Она подняла подол и осмотрела ногу. Ничего утешительного старуха не увидела: нога распухала прямо на глазах, кожа побагровела и натянулась. Опираясь на валун, Фотиния встала и попробовала наступить на ушибленную ногу: нога держала, но при этом боль отдавалась по всей кости. Хорошо, однако, что не переломились кости. Нянюшка ощупала бок и ахнула, наткнувшись на особо болезненное место: «А ведь, поди, ребро треснуло, а то и сломалось!» Ребро ладно, лишь бы нога не подвела, иначе она до Самосаты своим ходом не дойдет.

Кое-как, осторожно ступая на больную ногу и опираясь на большие камни, Фотиния все-таки добралась до воды, сбросила башмаки и ступила в холодную воду. Омыв ноги, она вернулась к башмакам, обтерла ноги подолом и обулась. Одежда ее оказалась испачкана в глине. «Ничего! Глина не грязь: высохнет – сама отпадет». Затем еще раз подошла к воде, но встала на два рядом торчавших камня. Головокружения, слава Богу, не было, а потому она смогла наклониться, умыться и напиться. Причем напилась она впрок, сообразив, что если поднимается на дорогу, то вряд ли сумеет второй раз спуститься к воде. Ничего, до Самосаты недалеко… Вот еще бы палку хорошую найти вместо посоха!

Она огляделась, но ничего подходящего не заметила, хотя вынесенных водой коряг и сучьев кругом достаточно. А вот в воде, и совсем рядом с берегом, Фотиния увидела большую кучу веток, среди которых, похоже, были прямые и толстые. Она подошла к куче ближе и разглядела среди сучьев что-то красное… Да это же ее плащ, принесенный сюда потоком и зацепившийся за ветки! Хотя и недалеко было идти до Самосаты, а погода была теплая, даже уже и жаркая, но просто оставить чудом найденный спасительный плащ ей представилось совершенно невозможным. Подхватив какую-то кривую корягу, нянька вошла в воду и попыталась дотянуться до плаща, но тут же испугалась: а ну как она плащ-то зацепит, потянет его на себя и освободит из завала, а мощные струи воды сорвут его с ненадежной коряги и в один миг унесут дальше по реке. Нет, так рисковать было нельзя. И, решившись, Фотиния, на уже леденеющих ногах, побрела по камням к самому завалу, опираясь на ненадежную корягу. Даже уже коснувшись одной рукой плаща, она не стала торопиться, а сначала покрепче стала ногами между больших камней и уже потом, крепко ухватившись за плащ, изо всех сил потянула его на себя. Треснула какая-то ветка, потом затрещала и ткань, но, рванув плащ на себя, старушка почувствовала, что он освободился и теперь уже только сама река рвет его из рук. Волоча за собой плащ по воде, песку и камням, Фотиния, тяжело дыша, выбралась на берег. Поглядев на оставшиеся в куче ветки, она с сожалением увидела, что там есть и подходящие для посоха, но второй раз в воду не полезла, не отважилась.

Она осмотрела плащ и больших дыр, к счастью, не обнаружила. А мелкие она потом зашьет, попросит у хозяйки гостиницы нитки, иглу и приведет плащ в порядок. До Самосаты и гостиницы она навряд ли доберется раньше заката, а на ночь глядя никто в погоню за Аларихом не тронется. А может, никакой погони в Самосате организовать не удастся, и придется, попросив в долг осла или мула, ехать в Эдессу к хозяйке, а уж София дальше все сама решит и сделает как следует. А пока надо отдохнуть и высушить плащ. Подвывая и постанывая при каждом шаге, старая нянюшка отошла от воды к кустам, расстелила плащ на горячих камнях, а сама, найдя проплешинку песка среди камней, улеглась на ней и уснула.

* * *