Эдем 8

— Валдор Роул, обладатель дара Миоса и сильнейший тёмный маг, без страха он ринулся навстречу своей смерти. Но Враг самих Богов встречал главу Орта Миос! Тело распадалось, силы подходили к концу… Первый Защитник открывает Небесный Колодец, но Валдор обязан закрыть клетку! Иначе ничего не получится и город будет обречён… Но разве кто-то услышит зов о помощи?

И в этот момент ещё одна пелена, разделяющая до этого поле боя, исчезла, открыв новую группу этиамариев у механизма. Полностью окруженные и разбитые, куча тел и актёр в роли главы города на последнем издыхании отбивается от сразу двух голов. Сильный паресис, тоже легенда Великой Арены, пусть и не такой сильный как Оноэль. Путь к нему преграждала стена монстров.

Переглянувшись, этимарии из группы Ады тут же ринулись вперёд, поняв замысел сценаристов. Кто-то принимал удар чудищ и падал в лужу собственной крови, кому-то отрывало руки и ноги, сломанные мечи взлетали до небес, щиты крушились в щепки, чтобы хотя бы один из десяти мог нанести свой удар и пробиться дальше. Так показывалась история, где опустились многие моменты в угоду правильности, рациональности и выгоды. Даже Гильдию не показали, как и в реальности все простые смертные стражи уже погибли к этому моменту, однако нельзя же об этом прямо заявить. Эдему нужны герои, эти герои в действительности есть, но пусть они умрут более славной смертью: хотя бы на страницах истории, в таких вот пьесах. Как и Валдор Роул обязан стать национальным героем, а не делить славу с каким-то неизвестным помощником.

И вот одна из голов рванула прямо к Аде. Удар хлыста, полное безразличие твари, как тряпичная кукла девушка летит до ближайшей стены и оседает на землю. Раны не исцеляются, всё тело болит, желания продолжать бой нет… постепенно приходит понимание. Бой то постановочный, середину можно переписать, но концовку — нет. А какая концовка была у Орта Миос? Валдор Роул, Первый Защитник, все гарнизоны внутреннего круга… они же все погибли. Вот значит, как всё закончится?

— Неужели ты, Оноэль, подписал всем нам смертный приговор? — тихо прошептала Ада, пока кровь стекала по лбу, носу, подбородку и затем капала вниз. — Или ты и сам не знал об этом? Нет… ты не мог не знать… Неужели надеялся, снова всех спасти? Что-то у организаторов на этот счёт совсем другие планы…

Чем сильнее становилось сопротивление ангела, тем больше тварей посылали организаторы, которые не могли позволить, чтобы их пьеса закончилась как в какой-то сказке. Сценарий не такой, как и идея. Массовка сдохнет, главные актёры получат критические раны и для зрителя умрут, а там их откачают лучшие целители. Это касается и Оноэля, которого заставят выложиться на полную, но сдохнуть просто так ему не позволят. Он слишком ценен для арен, слишком нравится зрителю, так что его судьба определена.

— Выбор раба всегда не велик… вот значит какое оно… смирение… — горько усмехнулась Поцелованная Огнём, наконец-то понимая в какой же заднице находится ангел: даже умереть уже нельзя. — Смирение…

Последний самый сладкий вдох, после чего единственный глаз закрывается. Другие этиамарии ещё сражаются, они верят в Оноэля, получают смертельные раны и сердца их перестают биться. Союзники всё видят, но отрицают происходящее, продолжая бороться. Все прошлые бои ангела заканчивались без потерь, значит и этот закончится. Иначе быть не может. Некоторые тела же перестают исчезать, организатор специально их не убирает, чтобы трупов побольше было и новые поколения помнили, какой ценой добывалась победа. Тем временем некоторые твари Миоса уже начинаются копаться во внутренностях павших, вытаскивая кишки и внутренние органы… И чем меньше становится живых, тем ближе последние этиамарии оказываются к этому смирению.

Последние же мысли Ады проходили через круговорот бесконечной боли. Столько сделано, столько пота и крови пролилось, большую часть своей жизни она отдавала во славу заведомо недостижимой цели, живя только глупой мечтой. Можно же было заняться чем-то другим, свернуть с этого пути к краху. Ещё и этот меч… девушка уже не могла отрицать и находить себе оправдания.

На Проклятом Острове она потеряла не просто артефакт, а перстень, принадлежавший раньше сильному магу воздуха, им же и созданный. Зелгиос Торвандори пользовался этим им в молодости, всё же очевидно… И этот отпечаток души, единственное что после трагедии оставалось у Лансемалиона Бальмуара, такого же упорного, как и его отец, как и Халсу’Алуби, как и этот меч. Меч, потенциал которого могла раскрыть только Ада, ради которого принесена эта жертва и который теперь является просто безделушкой, ведь в чужих руках толку от него не так много, а в своих…

— Неудивительно, что он как с цепи сорвался… — от бессилия всхлипнула Ада. — Терять-то нечего уже…