Эдельвейс

Они стояли на летном поле возле их "юнкерса" с бортовой, принятой в Люфтваффе буквенной идентификацией на фюзеляже – две латинских буквы слева от черного германского креста и две буквы справа. За тот месяц, что фон Линде провел на аэродроме в группе майора Крупински, Клаус научился по этим буквам определять и флот, и эскадру, и группу, к которой принадлежал самолет. Вот и их машина принадлежала первой группе четвертой транспортной эскадры. Все три мотора "юнкерса" уже были заведены и прогреты. И командир экипажа – гауптман Вендель уже выглядывал в форточку, терпеливо поджидая, когда шесть его пассажиров усядутся в машину, а борт-стрелок уберет за ними лесенку и закроет люк.

– Ну, Фрицци, удачи тебе и до скорой встречи там на леднике! – сказал Клаус.

– Не волнуйтесь, оберлейтенант, мы вас там встретим с горячим кофе и картофельными оладьями, – заверил своего командира Волленгут и повернувшись налево-кругом, направился к самолету.

Клаус глядел им вслед, покуда самолет совсем не превратился в точку и не растаял там – в белесой голубизне небес.

– А завтра вылетаем и мы, – сам себе сказал Клаус.

Сказал, и зашагал к своему бараку.

Надо было выспаться перед завтрашним днем. …

5.

– Вы встречались с немцами до войны? – спросил Игоря политрук Китаев.

– Да, в тридцать девятом году по направлению из комитета по спорту при ЦК Комсомола, я участвовал в совместном с немцами восхождении на гору Ушба, – ответил Тетов, – об этом в моем личном деле есть, – добавил он.

– Я знаю, – ответил Китаев, – мы не имеем права посылать на ответственное задание людей, которым мы не доверяем.

Но и сам Китаев очень многого не знал. Впрочем, – много будешь знать – плохо будешь спать. Батальонный комиссар Китаев не придерживался того принципа, что если ты информирован, то значит, ты вооружен. Он предпочитал знать поменьше – исходя из принципа, что когда случись чего станут выяснять – а кто об этом или о том знал – то уцелеют те, кто не знал.

Так что, когда полковник Леселидзе попросил Китаева "пощупать" Тетова на вшивость, не знал и не мог знать батальонный комиссар Китаев того, что это вообще была идея самого Абакумова – перестраховаться на всякий случай. Мол, если у Судоплатова сорвется задуманная им операция, то у Абакумова как раз к моменту "разбора полетов" тут кстати, вроде рояля в кустах и папочка с компроматом на главных исполнителей найдется.

А туда в папочку эту – всякое лыко, как говорится – в строку!

И даже донос шофера Бычкова, который на Первомайском спортивном параде явственно слышал, как Игорь Тетов сказал своей любовнице Рите Васильковой, что "вожди на мавзолее скоро красиво висеть будут"…

И еще доклад майора Бекетова, который писал, что старший лейтенант Тетов, имея задание командования доставить на Клухорский перевал группу альпинистов, в которой защитники перевала остро нуждались, вступил в сговор с шофером Борзыкиным и намеренно испортив автомобиль, сорвал своевременное прибытие группы.

А потом, заметая следы преступления, шофера Борзыкина Тетов убил во время вылазки в тыл к немцам.

К докладу Бекетова, кстати, прикладывалось и чистосердечное признание шофера Борзыкина, где тот писал, что в личном разговоре наедине, когда Тетов ехал в кабине с Борзыкиным, угрозами личной расправы, Тетов заставил Борзыкина сломать машину. Не дал вовремя долить воды в перегревшийся радиатор.

Разве этого было не достаточно?

Но Абакумов не велел арестовывать Тетова "до" операции.

Абакумов пока дал команду только собрать материалы.

6.

Вопрос Китаева о том, "был ли Игорь до войны знаком с немцами", вызвал наплыв воспоминаний.

Машины – старая полуторка "газ-АА" и трехтонка – почти новенький ЗиС- 3, везли их группу в сторону Первомайской, откуда на ледник они с Лазаренко уже должны были идти пешком.

Тетов дремал сидя в кабине полуторки.

Из кузова, заглушаемые завываниями мотора на бесконечных перегазовках, доносились отдельные обрывки и куплеты песен Жорки-одессита.

Бутылка водочки, селедочка, да карие глазеночки, Какое море – такие моряки…

Игорь в полудреме вспоминал, как полезли они с Клаусом на ту стенку…

Вобщем, получилось потом, что едва не погибли оба из-за глупости.

А впрочем, не бывает "умной" гибели. Все смерти в горах – они от глупого нарушения планов, правил и инструкций.

Зачем Клаус полез на тот карниз?

Ясное дело – выпендриться захотел.

Эдельвейсов, видите ли для своей Лизе-Лотты захотел нарвать!

Коробка передач дико завизжала и загремела-затарахтела.

Небритый, весь черный не то от загара, не то от жизни шоферской – водитель полуторки скорчил-сморщил и без того некрасивой свое лицо – пониженная вторая передача никак не врубалась, он делал перегазовки, тыкал ручкой, а коробка визжала, тарахтела и никак не хотела включать вторую скорость. Машина уже теряла накат…

– У, старая раздолбанная зараза! – выругался шофр.

Коробка толи усовестилась, толи испугалась, что ее еще сильнее ругать станут, но передача включилась, машина дернулась и веселее пошла в горку.