Эдельвейс

Она доносилась из-за бугра, из за загиба рельефа… Немцев не было видно, совершенно точно – они были буквально в нескольких десятках метров. И этот ритмичный металлический стук – бум-бум-бум, тоже доносился оттуда из-за снежного бугра.

– Ну чё, командир! – высунулась из под снега Жоркина голова.

– Тихо, – шикнул на него Лазаренко, – немцы рядом! Ты давай ребят откапывай пока, и чтобы не шуметь, а я сползаю – погляжу чего они там делают.

Жорка принялся помогать разведчикам вылезать из своих снежных постелей, и покуда моряки откапывались и приводили себя и оружие в порядок, старшина ползком приблизился к гребню снежного бугра.

То что он оттуда увидел, произвело на Лазаренко сильнейшее впечатление.

В каких-нибудь пятидесяти метрах от того места, где лежал Лазаренко, около полуроты немцев оборудовали позицию для стрельбы из восьмидесятимиллиметровых минометов.

И тот металлический ритмичный звон, что Лазаренко принял было за копер, это был звук производимый кувалдой, что была в руках какого-то Фрица – издали Лазаренко не мог различить звания на его погонах. Фриц этот забивал в лед длинные колья, на которые потом накидывалась страховочная веревка.

Остальные немцы – их было около сорока человек, уже расставили опорные плиты и теперь крепили к ним трубы своих минометов, раскладывали возле минометов мины, утаптывали снег, чтобы удобнее было передвигаться на позиции.

Сзади послышался хруст сминаемого под сапогами снега.

Лазаренко обернулся – это были Жорка и Серега Мандрычов.

– Ух ты, бляха-муха-штукатурка-Богу-мать! – загнул Жорка шепотом, – немчура стрелять отсюда собралась.

– Тихо, ты, бес! – шикнул на друга Лазаренко.

Молча понаблюдали за немчурой минут этак с пять.

А потом Жорка не удержался и спросил, – чё делать думаешь, командир? Оставлять этот гадюшник в нашем тылу никак нельзя!

Лазаренко и без Жоркиных комментариев понимал, что нельзя оставлять батарею в нашем тылу.

Они если ударят отсюда, братве там в долине несладко придется, и не один десяток братишек в бушлатиках окрасит снег кровью своей, если они снизу примутся на эту батарею лезть. Вон фрицы уже и пулеметные гнезда приготовили – слева и справа от батареи Лазаренко отметил два Мg-42-ых.

– Штурмовать их будем сейчас, – сказал Лазаренко, – нахрапом, ленточки в зубы и гранатами!

– Немцев же вчетверо больше! – с сомнением сказал Серега.

– Чё, сдрейфил? Салага! – толкнул его в бок Жорка.

– Я? – обиделся Серега, – просто и дела не сделаем и поляжем зазря.

– Ничего не поляжем, – возразил Лазаренко, у нас главный козырь это внезапность, понятно?

– Полундра, братва! – грозным шепотом прорычал Жорка, когда трое разведчиков пригнувшись, прибежали к месту лёжки основной группы, – сейчас на абордаж пойдем, готовьте кортики и абордажные сабли.

– Отставить сабли, – поморщился Лазаренко, – дело серьезное, трепаться потом будем.

План был простой-проще не придумаешь.

Десятеро морпехов, рассыпавшись за гребнем холма в цепь, по команде своего командира забросают позицию минометной батареи гранатами, и потом, двое – Жорка и самый шустрый из них – Вася Авгушкин, покуда у немцев будет суматоха и покуда остальные ребята будут изо всех сил палить по мечущейся немчуре, Жора с Васей подбегут на батарею и бросят по лимонке в ствол каждому из минометов.

А ребята будут прикрывать их огнем.

Атаку решили не откладывать.

Скоро стемнеет – какая уж там атака! Немцы охранение выставят – не подступишься, чтоб не нашуметь.

Рассыпались цепью.

У каждого в руках по пять гранат.

По сигналу кидают все, кроме Жоры с Васей, потому что как только в немцев полетят первые гранаты, Жора с Васей уже побегут вперед.

Да!

Немцы проявили непростительную беспечность.

Но как они могли предполагать, что дозор русских окажется в ста метрах погребенный под метровым слоем снега!

Первые десять гранат рванули почти одновременно.

Тут же Миха Кравчук ударил с фланга из своего Дегтярева.

Длинными ударил, так, чтобы немец головы не смог поднять, покуда Жорка с Васей преодолевают опасные полста метров открытого пространства.

Секунды тянулись, как минуты или часы.

Это в школе на уроке физкультуры пробежать шестьдесят метров – плевое секундное дело.

А тут – эти полста метров Жорка с Васей все бежали, все бежали.

Уже Лазаренко бросил все свои пять гранат. Уже поднял на уровень глаз свой ППШ и уже выпустил по немцам пол-диска…

Вот Жорка добежал до первого миномета, вот Вася добежал.

– Огонь, братва, огонь, не давай им гадам головы поднять, бей длинными! – орал Лазаренко.

Немцы очухались только тогда когда дело уже было сделано.

И Вася с Жоркой вернулись живыми.

– Отходим, отходим, отходим! – кричал Лазаренко.

Немцам удалось вытащить на фланг один из двух пулеметов.

Теперь бежать можно было только налево к карнизу – к краю ледника, к обрыву.

Миха, черт! – орал Лазаренко, – бей длинными, прикрывай, мы отходим!

Миху не надо было уговаривать.

Он уже и так два полных диска расстрелял.

– Командир! Куда? – кричал Жорка.

– Туда, – Лазаренко уверенно показывал на край обрыва.

– Разобьемся к едреньевой бабушке.