Еда и патроны

— Чего надо? — недовольно буркнул хриплый голос.

— Блядь! Опять нажралось, животное?! — заревел Ефим, стараясь брызнуть слюнями точно в пьяные зенки за прорезью. — Открывай, паскуда! Я на тебя, блядь, рапорт напишу, долакаешься.

— А ты писать-то умеешь? — поинтересовались из прорези.

Ефим шутку не оценил, и огромный кулак врезался точно в смотровую щель, заставив острослова отскочить назад, повинуясь инстинкту самосохранения.

— Тихо, тихо, — раздалось уже на некотором отдалении. — Не балуй. Чего устраиваешь тут?

Автоматчики на соседних вышках, посмеиваясь, наблюдали за спектаклем, разнообразящем их суровые трудовые будни.

— Сука, я ведь насру сейчас на все твои подвязки и шею-то цыплячью сломаю! — пробасил Ефим, разглядывая обидчика в прорезь.

— Ладно, хорош тут… Отойди от двери, открою сейчас. Учти, у меня автомат.

Конвоир молча отступил на два шага, и калитка открылась.

— Проходи, — буркнул тощий мужичишка в бушлате не по размеру и отскочил в сторону, держа наготове АКСУ.

— Главный где? — срываясь на рычание, спросил Ефим.

— У себя он. Иди давай, здесь нельзя стоять.

— Я с тобой поговорю еще, — потряс Ефим пальцем в сторону мужичишки и тычком ствола направил Стаса вперед по коридору из столбов, соединенных рядами колючки.

Следующая калитка открылась быстро и даже без стука. Видимо, перепалка у ворот всем была достаточно хорошо слышна. Троица вошла в здание, миновала серо-зеленый обшарпанный коридор, свернула направо и замедлила ход возле двери с табличкой

«Администрация».

— Стоять, — на плечо подконвойного легла рука и, небрежным движением придав необходимое ускорение, направила его прямо в руки тюремному начальству.

— Что за?.. — мужик в зеленом камуфляже вскочил из-за стола, расплескав чай, и уставился на влетевшего в комнату Стаса.

Два конвоира нарисовались следом, чем сразу внесли ясность в картину.

— Принимай постояльца, — без лишних вступлений перешел к делу Ефим.

— Кто это? — раздраженно спросил мужик, стряхивая чай со штанов и кивая на Стаса.

— Бродяга один. Передержать нужно пару дней. Буров распорядился.

— Да? Распорядился? — мужик отлепил мокрую штанину от ноги и обмахивал ее ладонью, пытаясь просушить. — А куда мне сажать его, он не уточнял? Все камеры забиты.

— Уточнял, — невозмутимо парировал Ефим. — В одиночку.

— Ну ни хрена себе! Может быть, стол мой на улицу вынесем?! Я там работать буду, а здесь одиночку организуем для гастролеров всяких.

— Ладно, — на полном серьезе ответил Ефим и кивнул своему напарнику в сторону стола. — Бери справа, а я слева.

— Стойте! — мужик оперся руками о нежно любимый предмет интерьера своего рабочего кабинета и возмущенно вытаращил глаза. — Сдурели, что ли? Давайте его в общую запрем. Пару дней — ничего страшного, сидя поспит.

Стас хотел было возразить, но его опередил Ефим:

— У меня четкие указания от Бурова, чтоб задержанный ни с кем из заключенных не общался. Понятно?

— Понятно, понятно, — главный задумался, почесывая коротко стриженый затылок. — Слушай, а давай его к смертнику подсадим.

Стас остолбенел, не веря собственным ушам.

— Ты ебанулся, что ли? — логично предположил Ефим.

— А что? — мужик не сдавался. — Уж с кем общаться завсегда можно, так это со смертником. Его через недельку казнить должны. Это же все равно, что в пустой одиночке. А? Да ты не переживай, — поспешил мужик успокоить, уловив озабоченное выражение гвардейского лица. — Он смирный, к тому же с дырой в плече. Ничего твоему гастролеру не будет.

— Ну, в принципе…

— Вот и отлично, — мужик резво подскочил к Ефиму и пожал его лапищу аж двумя руками. — Как оформить-то?

— Напиши —

«Стас. Временно задержанный в интересах следствия».

— Ясненько, — мужик схватил телефонную трубку и крутанул рычаг. — Андрюша, зайди-ка ко мне с Сашкой вместе.

В дверях появились два человека в потрепанном зеленом камуфляже.

— Разместите клиента в пятую камеру.

Тюремщики вопросительно переглянулись.

— В пятую, в пятую, родной, — подтвердил хозяин кабинета. — Давай поживее.

Стасу тут же заломали руки и потащили к двери.

— Это произвол, бля, полнейший! Я обо всем Бурову сообщу! — решил он высказать напоследок свое веское мнение, за что незамедлительно получил коленом в печень и, ловя ртом воздух, повис на руках надзирателей.

Глава 11

Носы ботинок, армированные стальными набойками, волочились по бетонному полу, высекая искры на неровностях стыков, там, где один коридор переходил в другой, а тот — в следующий; бились со звоном о ржавое железо лестниц, спускаясь все ниже и ниже; цеплялись за дверные коробки решеток, перегораживающих коридор, и переваливались через них, снова встречаясь с холодным шершавым бетоном, пока, наконец, не остановились напротив металлической двери, измазанной грязно-зеленой краской со взбухшей пузырями коррозии вокруг многочисленных клепок и сварных швов. Задвижка смотровой щели с мерзким лязгом, выворачивающим душу, отошла в сторону.

— Эй, падаль! Спишь что ли? Подъем, бля! Рожей к стене, грабли в гору!

За дверью послышались возня и скрип.

— Так и стой, пока не скажу!