Echo

-  Птьфу! Как знаешь, так и звони, можешь не представляться, только не груби! Алексея спроси.

-  Ладно, оф’кей.

«Это Ксю, Лёш… На Кольце… Была со мной, но ушла… Может появится ещё… Ну вот я и думаю… Нет, их нет, ушли (Саша и я то есть - киваем)… Нет, Ленки нет… Нет, всё оф’кей… Не, ну можно… Короче, пять минут…

-  Короче, пять минут, - сказала она нам, - вон на той скамейке, а я пойду вон на ту. Только не говорите, где я, ладно? Кстати, Ксюша, - сказала она мне. Я тоже сказал. 

-  А это не тебя в газетах печатают – я как-то видела фотку недавно – твою наверно?

-  Не знаю, - сказал я, - если менты опять ищут…

-  О! кэвээнщик тоже! Его, его! «Жестокие сны» рассказ такой жестокий! – пробасил Саша, собираясь уж, видимо, взять ее в оборот.

-  О, я читала – класс, но не очень понятно, кто кого убил.

Я пьяно заулыбался, признаться, удивлённый.

-  Зато жестоко! Его даже в Германии печатали – на немецком!

-  Да, жистковато, - сказал я, - довольно-таки, этот рассказ никому не нравится. Я, может, и покруче напишу… - и посмотрел на Ксюху.

Она вдруг как-то смутилась, словно оказавшись без одежды, кивнула и пошла. Я пожирал ее глазами, разрезал, разрывал брючки, но она решительно ушла, и захотелось выпить, да побольше, чтобы не было мыслей и образов.

 Но тут пришла Репа. Она, мы уже знали, принесла в своих лапках десять рупей (на вопрос, есть ли бабки, она стабильно отвечает: «Чирикуа!»). Увидев нас, радостно сообщающих, что Ксюха «уже ушла», она разлыбилась и провозгласила: «Профаны! Только вот этого от вас и можно ожидать. Давайте тогда купим «Яблочку» – пьётся очаровательно, а забирает дай боже!».

Было выделено 2 (два) дикана – «чтоб два раза не ходить». Сама же Репа вынуждена была вытеребить у кого-то на Кольце ещё три рубля с мелочью. Уже совсем темнело, мы пошли в магазин, но он уже закрылся.

Магазин под названием «Легенда». «Не понимаю вот, - говорю я, заполняя паузу раздражения, - почему вместо нормального названия “Продукты”, “Снедь” или “Бакалея” употребляются греческие (языческая чувственность в бесознательном языка масс, красота средне-эллинского наречия?!) – чуть ли не “Апейрон”, “Тифон” и “Тиамат” вместе взятые! Как там у Набакова – красный снег вместо арбузной мякоти - “Аргус” вместо “Арбуз”… Или вон «Астарта» - ну, это хоть не греческое, но не преведи бог…»

 «Пойдём через чёрный ход – зайдя сзади!» – спроектировала Репа (она нагловата при случае). Моложавенькая продавщица вынесла нам две бутылки «Тамбовского яблока», а ещё мы – вместо ожидаемых «сдачи не надо» – взяли «как бы в долг» (Репинка-экзотическая-экзальтированная-маракуйя умеет при случае эвфеминистически профеминистичесчки выражаться) отрезочек вареной колбасы и четвертинку хлеба.

-  Вот если б во всех учреждениях сидели уть-утиевые девушки лет семнадцати, - разлыбилась Репа, - мир был бы глупее, но зато, так сказать, уютнее. Он так глуп, как гондон, а кругом всякое конобыдло является, пожирает, понимаешь ли, всё наше коноповидло, всё лучшее златоговно…

-  Ja-ja, - поддакнул я, от души соглашаясь с Репкой, равно как и крепко поощряя наш совместно воспроизведённый лексикон (к примеру, чуть подправив в учебничке «Москву златоглавую», мы и получили беспрецендентную по своей выразительности сентенцию «Москва – златогавно»), - какой-то писатель сказал недавно… (хоть и ненавижу статистику и цитирование – а то б ещё Бисмарка процитировал, - но повторю), что человек за жизнь свою знакомится в среднем с 1000 экземплярами себе подобных, но далеко не все из них – хорошенькие барышни, на которых можно жениться… (Репа наморщилась) …или хотя бы так сказать… человек пятнадцать всего…

-  Что «так сказать»?!! – согласно нашей общей привычке театрально завопила она, схватив своими лапками меня за щёки.

-  Ну, чтобы женится, надо сначала, так сказать… Сексуальная несовместимость – грозная вещь.

-  А ты откуда знаешь?!

-  Читал в одном романе, «Ещё» называется.

-  Не знаю… Кто написал-то? (уже серьёзно).

-  Да О.Шепелёв - кто ж ещё с таким названием может написать!

 (О.Шепелёв, как он выражается, «весь укатался» – и не понять над чем).

- Ну-ка, сынок, процитируй что-нибудь - ты ведь весь мозг уже пропил, - предложил и предположил Саша. Но я оказался не таким весёлым и находчивым, как он, и впрямь «повис».

-  Я б эту Ксюху лезейкой изрезал, - обронила Репа, как будто речь шла о колбасе.

-  «На дорогу оне купили себе огромную репу».

-  Да что же ты, сыночек!  - заливался Саша, - жестоко!

-  Всю б её жопу сраную и удушил бы!

-  Жестоко, ещё раз повторяю!

-  Чё ты, охломон, ослёнок, думаешь: она – добрая?! (Я удох.) Тут была малолетка эта, как её, Олёнка что ли – она её как своим гриндером двинула – прямо в кость у коленки! Я б их обеих удушил… (последняя фраза уже ласково, с улыбкой: никакое ни желание «маньяка», а сама репоблаготворительность).

-  Своими лапками! – не удержался я и тут же жестоко пожалел: мне пришлось глубоко испытать сии «лапки», или «корни», на себе – она впустила их мне в рёбра – это невыносимо!! А Санич держал. Орал «Рутс, блади рутс!».