Джуд неудачник

Сегодня, после обеда, он доехал из Ольфредстона до деревни, ближайшей к городу, и теперь шел пешком последние четыре мили, так как всегда мечтал войти в Кристминстер именно таким образом. Решительным мотивом к этому переселению послужило одно совершенно незначительное обстоятельство сантиментального свойства, как это часто бывает с молодыми людьми. Как-то раз, живя в Олъфредстоне, Джуд пришел известить свою старую тетку. Он заметил у неё на камине фотографический портрет красивой молодой девушки в широкой шляпе, с лунообразно расходящимися сборками под полями, в роде какого-то сиянья. На его вопрос, чей это портрет, старушка неохотно ответила, что это его кузина Сусанна Брайдхэд, из враждебной отрасли их семьи; а потом, уступая его дальнейшим настойчивым расспросам, объяснила, что девушка живет в Кристминстере, хотя ей неизвестен ни её точный адрес, ни род занятий.

Старушка не согласилась, однако, отдать ему карточку. Но это лицо не давало покоя Джуду, и желание увидеть его привело к окончательному решению отправиться в этот город по следам своего покровителя – школьного учителя.

И вот он остановился теперь на вершине красивого храма и перед ним впервые открылась вблизи панорама этого города с домами из серого камня и с темными черепичными крышами. Он расположился близ самой Вессекской границы, где сонная Темза омывает поля этого древнего графства. Величаво отражаются в солнечном закате городские здания и соборные башенки с высокими шпицами, придающими еще больший блеск этой скромной картине.

Спустившись в долину, Джуд пошел ровной дорогой, по аллее подрезанных из, едва заметных в сумерки, и скоро поровнялся с первыми городскими фонарями, яркий блеск которых когда-то, в дни его пылких фантазий, так поражал издали его восторженный взор. Они как-то зловеще мигали ему своими желтыми глазами, и, как-бы недовольные его долгими сборами, не особенно приветливо встретили его прибытие. Наш путник шел по улицам предместья, внимательно приглядываясь. Желая прежде всего найти себе комнату для ночлега, он тщательно высматривал такую гостинницу, где, судя по наружному виду, мог рассчитывать устроиться удобно и недорого. Вскоре он нашел то, что ему было нужно, занял скромный номер, привел себя в порядок, и напившись чаю, отправился на прогулку по городу.

Ночь была безлунная, холодная, с резким ветром. После множества поворотов, Джуд подошел к первому древнему зданию, какое попалось ему на встречу. Это был колледж, как он узнал из вывески над воротами. Он вошел во двор, прошелся кругом, и пробрался в те углы, куда не доходил свет фонарей. Рядом с этим колледжем был другой, немного дальше еще. И с новой силой его охватило чувство благоговения пред этим древним городом. Когда-же ему случалось проходить мимо домов, не соответствовавших общей физиономии города, он смотрел на них рассеянно, как-бы не замечая их. Он бродил вдоль стен и подъездов, и ощупывал контуры их лепных и резных украшений. Минуты бежали, все меньше и меньше встречалось прохожих, а он все еще бродил между и еличавых теней исторической старины. Разве его воображение не рисовало ему этих теней, в продолжении десяти минувших лет, да и что для него значил в это время ночной покой? Вдруг свет фонаря осветит пред ним высоко уходящие в темное небо верхушки резных башен и зубчатых стен. В темных, позабытых проходах. по которым очевидно давно уже не ступает нога человека, неожиданно встретятся портики, альковы, массивные двери роскошной и вычурной средневековой резьбы, оригинальная древность которых подтверждается ветхою рыхлостью камня. Трудно представить себе, что современная мысль может гнездиться в таких ветхих и заброшенных зданиях. Не зная в городе ни одной живой души, Джуд почувствовал свое полное одиночество среди этих громад, точно сам он был привидение, и никому не было до него дела. Он глубоко вздохнул и продолжал свое ночное скитание.

За то время пока он готовился к подвигу своего переселения, после мирного исчезновения жены и всего его имущества, он прочел и изучил почти все, что было возможно о великих людях, проведших свою юность в этих старых стенах. Образы некоторых из них превращались в его воображении в каких-то гигантов. Шелест ветра на перекрестках как-бы веял их таинственным шествием, а он, одинокий странник, казалось, гонится в темноте за их легкими призрачными тенями…

Улицы были пусты. Джуд очнулся от сладкого забытья и тут только сообразил, что он в незнакомом городе, и что его потрепывает порядочная лихорадка.

Из темноты до него донесся голос, настоящий житейский голос.

– Вы давно уж сидите на этом карнизе, молодой человек. Вы что это тут поделываете?

Голос принадлежал полисмену, незаметно наблюдавшему за Джудом.

Наш странник пошел домой и улегся спать, почитав еще на сон грядущий биографии великих людей. В их изречениях Джуду чудились скорбные упреки, не всегда понятные для него…

Когда поздно утром Джуд проснулся в своем номере, то прежде всего подумал.