Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Оруэлл не был четок в определении критериев для занесения тех или иных политиков или деятелей культуры в свой «черный список». Он был в немалой мере субъективен, поддавался собственным негативным эмоциям, был неоправданно раздражителен, что легко можно было объяснить его состоянием здоровья. В результате в список включались имена и тех, кто искренно стоял на левых позициях или высоко оценивал роль СССР во Второй мировой войне, но в то же время не идеализировал внутриполитическую ситуацию в сталинском СССР. В конечном итоге в список попали более ста имен, среди которых были и люди всемирно знаменитые, и лица совершенно случайные, со многими из которых Оруэлл лично не был знаком, но узнавал о них из прессы или даже от своих знакомых, например, от Риза.

О том, что к составлению пресловутого списка Риз был в какой-то мере причастен, сам Риз рассказал в письме хранителю архива Оруэлла в Лондонском университете Яну Энгусу почти 20 лет спустя. Оказывается, во время посещений больного Эрика в санатории они придумали своего рода игру, «обсуждая, кто являлся платным агентом и чьим именно, и оценивая, до какой степени предательства избранные нами ненавистные объекты были бы готовы дойти»⁸⁸⁹.

Нельзя сказать, что игра была безопасной и невинной. Если бы записная книжка Оруэлла оказалась в руках недобросовестного человека, не обошлось бы без серьезного политического скандала. Оруэлл был уже очень известным писателем, и составление им такого списка обязано было бы привести к нехорошим последствиям и для Оруэлла, начавшего «охоту за ведьмами», и для названных им людей, обвиненных в предательстве. Тем не менее пресловутая записная книжка все-таки не была подготовительным материалом для возможных доносов на тех, кто не разделял взглядов Оруэлла или был ему неприятен или ненавистен. Это был скорее источник свидетельства симпатий и антипатий (или же переменчивости настроения) в отношении известных людей, с которыми был знаком Оруэлл.

О том, что в список заносились имена людей, неприятных Оруэллу, но не обязательно в силу их политических убеждений, свидетельствовали комментарии. Так, после имени Солли Цукермана - известного зоолога и специалиста по бомбометанию (во время Второй мировой войны он был научным директором британского Управления бомбовых исследований), шло примечание: «всего лишь сильно симпатизирующий», «политически невежествен». После имени знаменитого ирландского драматурга Шона О’Кейси (жившего не в Ирландии, а в Африке) можно было прочитать комментарий: «Очень глуп». А имя журналиста и редактора журнала «Нью стейтсмен» Кингсли Мартина, который в свое время отказал в публикации оруэлловских материалов об испанской гражданской войне, сопровождала оценка: «Прогнивший либерал. Совершенно бесчестен».

В список попали имена двух американцев, действительно являвшихся советскими агентами влияния. Одним был журналист Уолтер Дюранти, в течение многих лет работавший в СССР, встречавшийся со Сталиным и превозносивший его и советскую политику. Другим - посол США в СССР Джозеф Дэвис, работавший в советской столице в 1937-38 годах, восхваливавший сталинский «большой террор» и вывезший в США с разрешения советского правительства бесценную художественную коллекцию - картины, статуи и другие предметы искусства, то ли подаренные ему советским правительством, то ли проданные по умышленно заниженным ценам. В 1942 году Дэвис издал книгу воспоминаний «Миссия в Москву», по которой затем был сделан просоветский фильм, а сам Дэвис удостоился награждения орденом Ленина и стал единственным иностранным дипломатом, «заслужившим» эту награду.

К названным персонажам у Оруэлла шли комментарии:

«Дюранти... Американские газеты. Корреспондент в СССР много лет. Разные книги... Вероятно без организационных связей, но надежен⁸⁴⁸. Дэвис... Ранее посол в СССР. “Миссия в Москву” (и фильм по книге)... Очень глуп».

Вместе с тем в «черный список» Оруэлла были внесены имена людей, по поводу которых можно было бы только пожать плечами, настолько неуместно было их здесь увидеть. Среди них были Чарли Чаплин, Бернард Шоу, Джон Стейнбек...