Читаем Джон Р. Р. Толкин. Письма полностью

Разумеется, я хочу, чтобы вы продолжали свою деятельность в отношении иностранных изданий…..Однако ж, надеюсь, самоочевидно, что автора, пока он жив, глубоко и непосредственно затрагивает вопрос перевода. А данный конкретный автор, к несчастью, еще и профессиональный лингвист, педант-преподаватель, обладающий обширными личными и дружескими связями с виднейшими научными светилами в области английского языка по всему континенту….. Перевод «Властелина Колец» — задача грандиозная, и не вижу, как с ней возможно справиться удовлетворительным образом без содействия автора{248}. Каковое содействие я готов оказать, и незамедлительно, если со мной посоветуются.

Мне бы не хотелось, чтобы снова получилось так, как с переводом «Хоббита» на шведский[318]. Я обнаружил, что в нем непозволительно вольно обошлись с текстом и прочими подробностями, не проконсультировавшись со мною и без моего на то одобрения; кроме того, об этом переводе крайне нелестно в общем и целом отозвался один знаток шведского, знакомый с оригиналом, на суд которого я перевод предоставил. А к тексту «Властелина Колец» (во всех его подробностях) я отношусь куда более ревниво. Никакие изменения, крупные или мелкие, никакие переделки или сокращения данного текста я не одобрю — разве что исходить они будут от меня или станут результатом консультаций со мной напрямую. Искренне надеюсь, что эту мою озабоченность примут в расчет.

<p><strong>189 Из письма к миссис М. Уилсон 11 апреля 1956</strong></p>

Как я вижу, многие дети, начиная примерно от десяти и старше, заинтересовались — да что там, просто захвачены — «Властелином Колец». На самом деле, я скорее об этом жалею. Книга-то писалась не для них. Но, с другой стороны, я сам не принадлежу к числу «ненасытных» читателей, и, поскольку я редко могу себя заставить перечитать вещь дважды, я думаю о многих книгах, которые прочел — слишком рано! Ничто, ни даже (возможно) более глубокое понимание не заменяет для меня благоухания, свежести еще непрочитанного. И все же, что именно мы читаем и когда, назначает «судьба» — как и людей, что встречаются нам на пути.

<p><strong>190 Из письма к Рейнеру Анвину 3 июля 1956</strong></p>

В июне отдел прав на зарубежные издания «Аллен энд Анвин» прислал Толкину список переводов топонимов к «Властелину Колец», составленный переводчиком на нидерландский, с просьбой: «Не будете ли вы так любезны прислать его обратно — с вашим одобрением, как мы надеемся?»

Надеюсь, вы и отд. прав на заруб, изд. простят мне, что насчет перевода на нидерландский я наконец пишу вам. Вопрос этот (для меня) важен; он немало взволновал меня и раздосадовал; и в результате мне пришлось проделать немало совершенно ненужной работы в самое неподходящее время…..

В принципе я со всей категоричностью вообще возражаю против «перевода» имен собственных (даже компетентным специалистом). Удивляюсь, с какой стати переводчик считает себя призванным или обязанным это делать. То, что это — «воображаемый» мир, не дает ему никаких прав перекраивать его по своему капризу, даже будь он способен в течение нескольких месяцев воссоздать согласованную систему, над которой сам я трудился долгие годы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии