Джойленд

— Как бы там ни было, однажды ее отца спросили о внуке — и знаешь, что он ответил?

Я покачал головой, но подумал, что могу сделать предположение, недалекое от истины.

— Он сказал, что господь карает грешников и неверующих. Что его дочь не является исключением и что, может, болезнь сына вернет ее в лоно церкви.

— Думаю, этого не случилось до сих пор, — сказал я, вспомнив лицо Иисуса на змее.

— Не понимаю, почему люди используют религию для того, чтобы причинять друг другу боль — ее в нашем мире хватает и без того, — сказала миссис Шоплоу. — Религия должна успокаивать.

— Он просто старый резонер и самодур, — сказала Тина. — Неважно, сколько у нее было мужчин и сколько косяков она выкурила. От этого она не перестала быть его дочерью, а мальчик — его внуком. Я видела его пару раз в городе, в инвалидном кресле или в тех скобах, которые нужны ему для ходьбы. Очень милый мальчик, а она… она была трезвой. И в бюстгальтере.

Она сделала паузу, пытаясь вспомнить.

— Вроде бы.

— Ее отец может измениться, — сказала миссис Шоплоу, — но я в этом сомневаюсь. Юноши и девушки могут повзрослеть, а вот старики и старухи становится лишь старше, и с каждым годом все сильнее укрепляются во мнении, что правда на их стороне. Особенно если они чтят Писание.

Я вспомнил, что иногда говорила моя мать.

— Цитатами из Писания может изъясняться и дьявол.

— Причем самым приятным голосом, — мрачно согласилась миссис Шоплоу. Но тут ее лицо посветлело. — Тем не менее, преподобный Росс все еще позволяет им жить на Бич-роу. Должно быть, считает, что кто старое помянет — тому глаз вон. Может, до него дошло, что она тогда была всего лишь молоденькой девчушкой. Может, ей даже голосовать еще не разрешалось. Дев, твой ход.

Я составил слово «горе». Семь очков.

Трепку мне задали безжалостную, но — едва Тина Акерли разошлась на полную катушку — весьма недолгую. Я вернулся в комнату, сел на стул у окна и попробовал присоединиться к Фродо и Сэму на пути к Роковой Горе. Не получилось. Закрыв книгу, я уставился сквозь залитое дождем окно на пустынный пляж и серый океан. Зрелище довольно унылое, и обычно в такие минуты мои мысли возвращались к Венди. Где она сейчас, что делает и с кем? Я вспоминал ее улыбку, падающие на щеку волосы, мягкие полукружия грудей под одним из ее многочисленных шерстяных свитеров.

Но не сегодня. Вместо Венди я думал об Энни Росс и внезапно понял, что, похоже, неслабо в нее втюрился. Ничего, конечно, у нас не выйдет — она ведь на десять лет меня старше, а то и на все двенадцать — и от этого становилось еще хуже. А может, и лучше — ведь безответная любовь имеет свои прелести в глазах молодых людей.

Миссис Шоплоу предположила, будто эннин святоша-отец решил оставить все неурядицы позади, и я подумал, что, может быть, она и права. Я слышал, что внуки смягчают упрямых стариков, и что он, возможно, захотел узнать мальчишку получше, пока не стало слишком поздно. Он мог узнать (от одного из своих людей), что Майк хоть и калека, но очень умный мальчик. А еще до него могли дойти слухи, что у Майка, по выражению мадам Фортуны, «дар видения». А может, мне просто пора избавиться от розовых очков. Вдруг мистер Огонь-и-Сера разрешил дочери воспользоваться домом за обещание держать язык за зубами, не щеголять больше в вызывающих миниюбках и не курить травку, пока он совершает такой важный переход от радио к телевидению?

О Бадди Россе я мог размышлять еще очень долго — пока закрытое тучами солнце не сядет за горизонт — и всё равно не сделать никаких выводов. А вот насчет Энни Росс я кое в чем был уверен: она старые неурядицы позади не оставила.

Поднявшись со стула, я спустился вниз в гостиную, по дороге выуживая из бумажника записку с номером телефона.

Я слышал, как на кухне щебечут миссис Шоплоу и Тина Акерли. Звонил я Эрин Кук, хотя и не особо надеялся застать ее в общежитии посреди субботы: скорее всего, она уехала к Тому в Нью-Джерси. Наверное, они сейчас скандируют на стадионе кричалку Алых Рыцарей.

Но дежурившая у телефона девушка сказала, что она сейчас ее позовет, и через три минуты в трубке послышался голос Эрин.

— Дев, я как раз собиралась тебе позвонить. Я бы даже хотела к тебе приехать, если смогу убедить Тома поехать со мной. Думаю, смогу, но будет это не на следующие выходные. Может, через две недели.

Настенный календарь мне подсказал, что через две недели наступит первый уикенд октября.

— Так ты все-таки что-то накопала?

— Не знаю. Может быть. Я вообще люблю исследования, а этим я по-настоящему загорелась. Нарыла кучу всякого-разного, но, наверное, сидя в библиотеке, к разгадке убийства Линды Грей мне не подобраться. И все же… мне надо кое-что тебе показать. Кое-что меня очень встревожило.

— Встревожило? В каком смысле?

— Не хочу объяснять по телефону. Если Тома я уломать не смогу, то просто отправлю тебе все материалы в одном большом конверте. Хотя, скорее всего, уломаю. Том тоже по тебе соскучился, но он не желает иметь ничего общего с моим маленьким расследованием. Даже на фотографии смотреть отказывается.