Джо Варвар и Чвокая Шмарь

— Верно, я здесь впервые, — признался Рогатый Барон.

— Я так и понял, — понимающе кивнул гном. — Я давно служу здесь метрдотелем и горжусь тем, что никогда не забываю ни одного, хотя бы раз увиденного лица. Или такого вот великолепного шлема! Его, похоже, только что отполировали, верно?

Рогатый Барон кивнул и сообщил:

— И дополнительно заточили рога!

— Какая прелесть! — воскликнул метрдотель. — Возможно, господин предпочел бы, чтобы я от греха подальше убрал сей драгоценный шлем в безопасное местечко?

— Ни в коем случае! — Рогатый Барон даже головой затряс от негодования. — Я никогда и нигде не — снимаю своего шлема! Ведь я, в конце концов, Рогатый Барон!

Гном от удивления потерял дар речи.

— О, как же, как же! Рогатый Барон! Мне следовало бы догадаться!.. — заторопился он. — РОГАТЫЙ БАРОН! Клянусь, господин мой, это великая честь для нас! — Он протянул липкую руку: — Смарм-Подлиза, к твоим услугам!

Рогатый Барон величаво склонил голову.

Смарм хихикнул:

— Рогатый Барон! Надо же! Я просто ушам своим не верю! И мы не сумели устроить достойный прием такому гостю! А теперь, если господину угодно будет принять у меня этот слюнявчик и последовать за мной, то я предоставлю ему самый лучший столик в заведении. — Гном игриво подмигнул, — Он находится в весьма интересном месте, можно сказать, на линии огня! Сюда, прошу вас.

— По-моему, здесь довольно опасно, — пробормотал Бенсон, покорно плетясь за Смармом и Рогатым Бароном.

Музыка стала громче; толпа в зале безумствовала. Когда Смарм вел Рогатого Барона (в детском слюнявчике, заботливо обвязанном вокруг шеи) мимо бара, тот с интересом увидел, как огромный людоед в грязных шароварах проталкивается к стойке.

— Ну, чего тебе? — грубо спросил его бармен.

— Двойную порцию меренг с кремом, — проревел людоед.

— Сейчас будет готово, — сказал бармен. Он стряхнул густую липкую массу в большой стакан, украсил ее сверху двумя меренгами и вишенкой и влепил все это прямо в физиономию ждущего у стойки людоеда.

— Восхитительно! — причмокнул людоед и сказал чуть придушенным голосом, звонко шлепнув на стойку золотую монету: — И еще одну порцию — для тебя!

— Возражать не буду, черт побери! — воскликнул угрюмый бармен. И оглядел тех, что роились у стойки. — Следующий! — рявкнул он.

Клиенты тут же настойчиво заверещали: «Я! Я! Я! Нет, я первый! Не толкайся! А мне вон ту хорошенькую тартинку с очистками, и чтоб сверху чихнули!»

— Не угодно ли господам чего-нибудь в баре? — спросил Смарм.

— Угодно, — сказал Рогатый Барон. — Эй, бармен! — крикнул он высокомерно. — Парочку самых лучших пирожков с драченой, которыми, как говорят, славится ваше заведение!

— Сейчас получишь. Останешься доволен, ручаюсь! — прорычал бармен, и вдоль стойки пробежала волна смешков.

— Пришлешь все на верхний стол, — сказал метрдотель и повернулся к Рогатому Барону. — Сюда, пожалуйста.

Он провел его по небольшой лесенке на выступающую над залом платформу. Столик, к которому он устремился, был занят шестью ярко размалеванными гоблинками в грязных, запятнанных бальных платьях и головных уборах, напоминавших восточные тиары. Смарм быстренько их прогнал и набросил на стол грязноватую скатерку.

— Присаживайтесь, господин мой, — сказал он Рогатому Барону, ловко отодвигая стул. — Внизу скоро начнется вечернее представление.

Бенсон сел напротив — как раз в тот момент, когда над головой у него пролетели два рисовых пудинга, политые какой-то желтой гадостью. Рядом в уголке радостно пискнули два гоблина: их внезапно с ног до головы облепили земляничным и чесночным бланманже.

— Похоже, уже началось, — заметил Рогатый Барон.

— Это все пустяки, — сказал Смарм. — Вот погодите — скоро начнут летать тяжелые торты, пропитанные вином и залитые сбитыми сливками!

Официант, весь обляпанный рисовым пудингом с шоколадным соусом, принес барону и Бенсону из бара два больших пирога с драченой.

— Это подарок-приветствие. За счет заведения, — пояснил Смарм.

— Спасибо, — сказал Рогатый Барон. Взяв свой пирог, он неожиданно повернулся в Бенсону и с криком: — Вот тебе драчена в глаз! — залепил ему пирогом прямо в физиономию.

Булькая и отплевываясь, Бенсон вытер лицо слюнявчиком.

— Ах, как это мило, господин мой! — с трудом выговорил он. — Но позволь и мне! — И, подхватив свой пирог, он с неменьшей силой залепил им прямо в выжидательно подставленную физиономию Рогатого Барона.

— Есть! — воскликнул Рогатый Барон. — Выдающийся удар! Еще два пирога с драченой, — крикнул он пробегавшему мимо официанту. — И поскорее!

Когда довольный метрдотель наконец их оставил, Рогатый Барон с сияющими глазами сказал Бенсону:

— Честное слово, такие штуки заставляют меня вновь почувствовать себя молодым! — Он откинулся на спинку стула и мечтательно произнес: — Я уж и забыл, как, бывало, субботними вечерами в Гоблинтауне… М-да… В былые времена я порой так расходился, что у меня волосы клочьями в стороны летели.

Бенсон нахмурился:

— Вот как?