Джо Варвар и Чвокая Шмарь

Наконец, после подачи второго — а для Рэндальфа третьего — блюда завтрак был закончен, корзина для пикника собрана и поджидала под дверью, так что Джо уселся на нее в полном боевом облачении, грызя от нетерпения ногти. С начищенным до блеска медным щитом и острым как бритва мечом, в настоящем шлеме, нагрудных латах и высоких сапогах — а все благодаря великодушию и щедрости его старого друга, драконихи Марго! — сейчас Джо, безусловно, выглядел как настоящий герой-воитель, участник великого похода! Единственное, что теперь требовалось, — отправиться наконец в путь.

— Ну что? Может быть, нам пора все-таки отправляться? — устало спросил он.

— Да-да, сейчас, — откликнулся Рэндальф. И выглянул в окно. Небо начинали затягивать тучи. — Я только схожу и на всякий случай переменю шляпу? — та тоже волшебная и остроконечная, но непромокаемая.

Джо тихо застонал.

— Полностью готов, а выйти в путь никак не можешь? — сочувственно спросила Вероника, усаживаясь с ним рядом.

— Ну почему он всегда так ведет себя? — взорвался Джо, — Он же знает, насколько этот поход для меня важен!

Из капитанской каюты до них донесся голос Рэндальфа:

— И проверьте, чтобы все иллюминаторы были как следует задраены! А светильники погашены! И хорошо бы тебе, Норберт, напоследок протереть мокрой тряпкой пол на кухне…

— Нет, ты слышишь! — И Джо, вскочив, принялся быстро мерять гостиную шагами.

Наконец появился-таки Рэндальф — в остроконечной шляпе, на кончике которой болтался маленький зонтик.

— Я все думал… — промолвил он, — может быть, стоило бы отправиться завтра пораньше? Мы могли бы выйти на заре…

— Нет! — отрезал Джо. — Нет, нет и нет!

Вероника сочувственно ему кивнула.

— А ты знаешь, почему он тянет время? — тихонько сказала она Джо. — Боится идти на Хихикающую Поляну! Боится того, с кем непременно там встретится!

— Боюсь? — презрительно воскликнул Рэндальф, все-таки услыхав ее слова. — Я? Я же волшебник! Я любые опасности преодолеваю одним махом…

Он не договорил, здоровенный булыжник размером с буханку сопливого хлеба влетел в гостиную, разбив окно. Рэндальф, слабо пискнув, тут же прыгнул Норберту на плечо.

— А-а-а! — закричал он оттуда, — Вот оно, знамение! Вот оно!

Вероника презрительно глянула на дрожащего от страха Рэндальфа.

— Я вижу, как ты одним махом преодолеваешь любые опасности! — сказала она.

Раздался треск.

С потолка посыпались щепки, а снаружи донесся разъяренный рев какого-то зверя.

— А-а-а-а-а! — завопил еще громче Рэндальф. — Скорее забивайте досками двери и окна! Готовьте спасательные шлюпки!..

— Спасательные шлюпки? — удивилась Вероника. — Какие спасательные шлюпки? Норберт давно их все утопил!

— Ну так делайте хоть что-нибудь! — Рэндальф был в отчаянии. — Ведь на нас совершено нападение!

2

А в Гоблинтауне как раз открывались бесчисленные лавки и магазины. Построенные один над другим — самые дорогие внизу, а самые дешевые наверху, — магазины эти представляли собой высоченные кривоватые башни, покачивавшиеся на ветру. В одном магазине обосновались модистки, выставив на витрину прелестные дамские шляпки, тут же рядом торговали скобяными изделиями, а по соседству раскладывали на прилавках свой товар булочники… В центре города разных магазинов и лавок было особенно много, но больше всего — торгующих одеждой и воинскими доспехами. На самом верхнем этаже самой высокой «магазинной» башни находился уже знакомый нам «Магазин Уцененной Одежды О’Грабили» — отвратительное заведение с вечно затхлым, вонючим воздухом, где действительно «в широком ассортименте» продавалось самое дешевое и самое отвратительное старье, какое только можно отыскать в Чвокой Шмари.

В магазине, уставленном бесконечными рядами вешалок с нарядами и воинскими доспехами, не было ни души, а вот из небольшой мастерской, расположенной за торговым залом, доносились голоса. Причем разговор явно шел в повышенных тонах…

— Немедленно снова принимайся за работу! — орал О’Грабили, хозяин магазина, гоблин весьма плотного сложения с кривыми ногами, волосатыми ушами и сросшимися бровями, превратившимися, казалось, в одну сплошную черную мохнатую бровь. Можно было подумать, что он нарочно прилепил ко лбу полоску медвежьей шкуры.

— Не могу! — сердито и кратко отвечал гоблин, сидевший за рабочим столом.

— Как это не можешь? — возмутился О’Грабили. — Да если заказ не будет готов к полудню, Борис Большеносый выпустит мне кишки! Ты же знаешь, каковы эти людоеды! — Могучая черная бровь еще сильней нахмурилась. — Сию же минуту принимайся за работу! — взревел он. — Ты меня слышишь?

Гоблин поморщился.

— Даже слишком хорошо! — пробормотал он. — И будь что будет, но сделать я ничего не могу. Мой швейный эльф бежать собрался. — И он мотнул головой куда-то в угол.

О’Грабили повернулся, пригляделся и увидел маленького хрупкого эльфа, занятого увязыванием своих пожитков в грязноватый носовой платок. Прикрепив узелок к концу дорожного посоха, эльф встал и двинулся к двери.

— Да что здесь, клянусь Чвокой Шмарью, происходит? — грозно спросил О’Грабили. — И куда это ты собрался, голубчик?