Джинн в вавилонском подземелье

— Если ты хочешь завести домашнее животное, почему бы не купить мышь или хомячка? Так делают все нор… — Он хотел было сказать «нормальные дети», но осекся, вспомнив, что его сын и дочь все-таки не очень «нормальные» мальчик и девочка. Иногда Эдвард Гонт смотрел на близнецов и попросту забывал, кто они на самом деле. Ведь они так похожи на нормальных детей!.. Кстати, они, даром что близнецы, уродились абсолютно разными. Джон был высок и темноволос, а Филиппа пониже, в очках и рыженькая… Нормальные дети… Но их отец слишком хорошо знал, что, когда наступит лето и воздух в Нью-Йорке не на шутку раскалится, ему придется быть втрое осмотрительнее при разговоре с собственными детьми. А то еще ненароком в собаку превратят. Кстати, в их семье это был бы не первый случай. Его собственная жена превратила в ротвейлеров двух его родных братьев, Алана и Нила, после того как братья попытались убить самого мистера Гонта, чтобы завладеть его немалым состоянием. Теперь они жили в доме на правах домашних животных.

Разумеется, ни Джон, ни Филиппа никогда не стали бы покушаться на собственного отца и превращать его в собаку. Как бы сильно они на него ни злились. В конце концов, они не кто-нибудь, а мариды, то есть представители одного из трех добрых кланов джинн, которые призваны приумножать счастье и удачу в этом мире и бороться с тремя кланами злых джинн, тех, что норовят устроить человечеству побольше пакостей. Но быть членом доброго клана — это одно, а просить сокола на Рождество — совсем другое. Джон немало рассердился на отца за то, что он отказал ему, да еще так резко. А у мальчика и без того проблем накопилось…

В Нью-Йорке стояло холодное декабрьское утро. Школы уже закрылись на каникулы. Шел первый снег. Близнецы стояли у окна в комнате Джона на седьмом этаже. Оба дрожали. Кружение каждой снежинки напоминало им о том, как долго они еще не смогут пользоваться джинн-силой. Близнецы ощущали холод намного острее, чем обычные люди. Джон напялил на себя второй свитер и все равно поеживался. Пейзаж за окном наводил на него ужас. Им с сестрой было не только по двенадцать лет, но и по двенадцать зим, и они прекрасно помнили, что нью-йоркские зимы длятся аж до апреля.

— Повезло так повезло, — простонал он. — Нас угораздило родиться джинн в городе, где зимы продолжаются по четыре месяца!

— Я уже не помню, когда мне было по-настоящему тепло в последний раз, — сказала Филиппа. Отойдя от окна, она села прямо на паркет и прислонилась к огромному радиатору. — Наверно, только в Центральном парке, в тот день, когда я была белкой, а ты — соколом.

— Не говори со мной о соколах, — пробормотал Джон, усаживаясь рядом с сестрой. Настроение у него и так было не ахти, а первый декабрьский снег добил его окончательно.

Однако перед обедом снег кончился, и мама зашла спросить, не хотят ли близнецы отправиться с ней по магазинам за рождественскими подарками. Джон и Филиппа вскочили и радостно побежали одеваться, поскольку — в отличие от человеческих детенышей — юные джинн всегда готовы пройтись по магазинам.

Они надели самые теплые сапоги, натянули по несколько курток и двинулись по Мэдисон-авеню. На маме была шикарная соболья шуба, изящная меховая шапочка, отороченные кроличьим мехом ботинки (кролик бегал еще вчера!) и лыжные очки — последний писк сезона. Даже одетая для морозной снежной погоды она умела выглядеть шикарнее, чем любая актриса на церемонии вручения «Оскаров».

Некоторое время все шло хорошо. Отцу купили книгу, а дяде Нимроду — красивый фирменный красный галстук. В успехе этого подарка сомневаться не приходилось, потому что дядя Нимрод носил исключительно красное. А потом, когда близнецы стояли на Рокфеллер-плаза, наблюдая за скользящими по льду катка людьми и слушая рождественские песенки, они вдруг почувствовали себя как-то странно. Сначала просто занервничали — внезапно и практически одновременно, но несколько минут спустя оба часто задышали, вспотели, их даже затошнило — будто вот-вот вырвет или они вовсе бухнутся в обморок. К счастью, миссис Гонт сразу поняла, что с ними произошло.

— Вокруг витает слишком много желаний, поэтому вам так плохо, — объяснила она и вызвала такси, чтобы побыстрее отвезти детей домой. — Люди загадывают желания или просто желают друг другу счастья и здоровья, счастливого Рождества и еще много чего. Рождество — праздник желаний. Если вы мундусяне, все в порядке. Но если вам случилось родиться джинн, если вы, будучи юными, не обрели еще полную силу и к тому же оказались в холодном климате, то вам даже при самом большом старании не удастся исполнить эти желания. И вашим организмам от этого очень худо.

— Мне действительно как-то… странно, — признался Джон, когда они уже сидели в такси. — Голова идет кругом, и мысли путаются.

— Тебе не привыкать, — вяло съязвила Филиппа, но Джон был не в силах ответить на укол сестры.

— Мне следовало это предвидеть, — досадуя на себя, сказала миссис Гонт. — СМЖ — наш бич в это время года. В Лондоне, когда я была такой же юной, как вы, я ужасно страдала от СМЖ.