Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу!

Но все-таки кое в чем няня ошиблась. Из любопытства ли, посмотреть на молодую жену нового лейтенанта или просто узнать, что такое профессиональный психолог и с чем его едят, но на первый прием к Лизе записались три женщины. Еще более удивительным оказалось, что все они по образованию были учительницами – количество высших педагогических учебных заведений в нашей стране огромно, несмотря на нехватку профессионалов в школах. Как поняла Лиза, им хотелось подтвердить или опровергнуть свои собственные взгляды на жизнь. Оказалось, что симпатичная внешность Лизе мешала: как только женщины убеждались в ее наружной привлекательности, они тут же начинали ей противоречить, интуитивно подозревая в ней соперницу, а не наставницу. Так Лиза убедилась, насколько силен и в женщинах голос пола. Почему-то раньше она полагала, что зов плоти в основном присущ только мужчинам. Оказалось совсем не так. Сколько за год она наслушалась рассказов о том, как в жилых городках далеких гарнизонов и в общагах военных академий женщины из ревности пытались убить себя, своих мужей и соперниц и иногда им это удавалось! Этих историй ей хватило на всю жизнь. Чем меньше был круг обитания этих женщин, чем ограниченнее число представителей сильного пола вокруг них, тем ярче, острее разгоралась борьба. И не самцы бились насмерть за право обладать хозяйкой жизни. Женщины сражались, животов не жалея, чтобы обеспечить себе домашний очаг, огонь в нем и пару кастрюль. В нескольких таких историях Лизе пришлось выступить в качестве арбитра и консультанта. Но как ни уговаривала она участниц этих драм, что их герой вовсе не стоит такой суеты и разумнее всего отойти на безопасное расстояние, все равно в умах подавляющего большинства женщин положительного отклика ее проповеди не имели. Потому что в России еще очень прочна наивная вера в мужчину – хозяина ФАМИЛИИ, владельца имущества, жены, скота и рабов. В столицах убежденность в этом все-таки постепенно ослабевает, но остается еще по-прежнему сильной женская вера в любовь, которая все побеждает, дает надежду жить и без которой существовать на свете просто скучно.

«Скучно» – вот слово найдено!» – обрадовалась Лиза. Конечно, скучно. Если в деревне мужчина до сих пор нужен не для развлечения – для выполнения тяжелых работ, то в городе прилично зарабатывающей женщине мужчина служит средством от скуки.

Девушки мечтают о собственных гнездах, птенцах и сильном крыле, что защитит их от житейских бурь. Но когда дети вырастают, когда бури проходят, зачем мужчина нужен женщине – часто самостоятельной, иногда более умной и почти всегда более культурной? Секс приедается, лекарство от скуки остается – вот в чем главное достоинство мужчин. Они остаются для женщин чем-то вроде детей – о которых можно заботиться. На них можно сердиться, срывать зло, их можно обманывать и обвинять в неудачах, плохом самочувствии, недостижимости юношеских мечтаний. Работает инстинкт собственничества – у других есть, у меня нет. Что же я, хуже? И вот идут они стройными рядами, мужчины и женщины, рука об руку, и знают они прекрасно, что часто ненавидят друг друга, обманывают и презирают, но все равно не могут расстаться, ибо движет женщинами прежде всего всепоглощающий инстинкт собственничества: зачем я уйду? куда я уйду? чтобы все осталось сопернице? Нет! Я ненавижу его – за унижение, за обманы, за то, что не достиг в жизни того, на что я рассчитывала, – но я не отпущу его: он мой до конца дней моих!

Вот Лиза поставила восклицательный знак, заканчивая последнее предложение, вытянула с удовольствием руки, размяла шею и помассировала свою круглую лысую голову. «Где-то я читала, что хорошо помогает для роста волос настойка красного перца», – подумала она и зевнула. Красного перца сейчас у нее не было, поэтому, выбросив из головы мысли об этом, она приготовилась выключить компьютер и в хорошем настроении отправиться спать с сознанием выполненного долга. Вдруг раздался осторожный звонок в дверь.

«Час ночи! Ничего себе!» Она подошла к двери и настороженно спросила:

– Кто там?

– Это я, Лиза! Ты не спишь еще? – Это был голос отца.

Она повернула защелку замка.

– Случилось что-нибудь?

Отец стоял, привалившись к двери, бледный, но с какой-то странной, почти придурковатой улыбкой.

– Что с тобой, папа? – Лиза не знала, что и подумать. Как журналист, она могла представить себе, что такие лица могут быть у молодых папаш, которым акушерка в дверях роддома сообщила новость о рождении тройни. Радость до обморока – вот как она могла бы охарактеризовать его выражение лица.

– Ты не одна? – Отец приподнялся на цыпочки и с высоты своего небольшого росточка попытался заглянуть Лизе через плечо. – У тебя кто-нибудь есть?

– Кому там быть? Сашка спит, я работала…

– Тогда, может быть, пустишь в дом?