Дзен и искусство быть вампиром.

– Она кому-то звонит. Это мобильный телефон. Я рассказывала вам о нем. Все рыбаки в деревне их имеют, – сказала Дагран голосом подростка, который не может поверить, насколько тупы взрослые.

– Я же говорила тебе не бродить рядом с теми доками, – закруглила ее Ингвельдур. – Они слишком беспутные для юной леди.

Дагран закатила глаза.

– Я мертва! Они не могут ничего мне сделать! С другой стороны, как ты можешь ожидать, что я буду идти в ногу со временем, если останусь на побережье с остальными?

– Ты может быть и мертва, но я не хочу иметь дочь, по-овечьи глазеющую на местных рыбаков, – грубо сказал призрак, которого я приняла за ее отца.

Внезапно Кристоффово: – Да? – в моем ухе прервало эту сцену.

– Кристофф? Это Пия. Я знаю, тебе поссать[35] на обоих: на Алека и меня, но мне реально нужна твоя помощь. – Я кратко описала произошедшее в последние пол часа.

Призраки, побужденные описанием Дагран сотового телефона, столпились вокруг меня с головами, прижатыми ближе ко мне, так, чтобы они могли слышать.

– Где ты сейчас? – спросил Кристофф скучающим голосом.

– В северном конце парка, рядом с обрывом. Под деревом.

Последовавшая тишина изобиловала раздражением.

– Оставайся там, я подберу тебя, как только смогу.

– Вам бы лучше поспешить, – завопила Старая Агда. – Жница слишком сильно истекает кровью.

– Я в порядке, – прервала я. – Просто доберись сюда, как только сможешь. У меня ощущение, что полиция собирается с минуты на минуту сползтись в этот район.

Я сползла обратно у лицевой части утеса, что окаймлял парк, прикрывая глаза в попытке удержать в руках свои эмоции, звуки чаек и болтавших призраков, казалось, смешались и расплылись в моем мозгу, пока не убаюкали меня до бессознательного состояния.

Пальцы на моей раненой руке пробудили меня из забытья. Пронзительные глаза цвета чистейшей бирюзы рассматривали меня, когда я дернулась, вставая.

– Ты пришел, – не задумываясь сказала я, с маленькой искоркой надежды, снова зародившейся во мне.

– Ты же позвала меня, – ответил он. Его брови сдвинулись вместе, когда он убрал лоскут одежды, которым я пыталась обвязать свою руку. – Она глубокая. И все еще кровоточит.

– А еще чертовски болит. – Я пыталась удержать голос легким, но судя по оценивающему взгляду, которым он стрельнул в меня, подозреваю, что потерпела неудачу.

Он с минуту колебался.

– Ты должна сходить к врачу.

– Не думаю, что это будет хорошей идеей, только если ты знаешь кого-то, кто сможет залатать меня, не привлекая полицию.

– Разве вы не можете помочь ей? – спросил Ульфур Кристоффа.

– Я не целитель. – Он тихо исследовал место вокруг глубокого пореза, кончики его пальцев убрались красными от моей крови.

Тотчас же, глубокий, всепоглощающий голод поднялся во мне. Я покачала головой от странной мысли.

Голод был внутри него, не во мне… но как я это поняла?

– Но вы же – Темный, – настаивал Ульфур. – Вы же можете закрыть рану, не так ли?

– Я, должно быть, нахожусь в шоке, – громко сказала я слабым, каким-то рассеянным голосом.

Кристофф уставился на свои пальцы, тяжело сглотнул, когда боролся за контроль над голодом.

– О, ты мог бы воспользоваться этим, – сказала я, отклоняясь назад, когда прикрыла глаза. В этот момент, меня не заботило, что произойдет со мной. Я устала, и страдала, и просто хотела уснуть навсегда. Позволить кому-то еще хоть на чуточку забрать мои проблемы. – Там кровь, зачем позволять ей пропадать впустую.

– Вы должны помочь ей, – настаивала Марта.

– Я собираюсь немного подремать, – заявила я, мой голос звучал отдаленно даже для меня. – Делай, что хочешь.

Я позволила себе забыться, слишком уставшая, чтобы еще о чем-то беспокоиться. Жар нарастал в моей руке, стойкое ощущение, что позволило мне полностью отключиться. Возникло раздражающее чувство, ворочающееся на краю моего сознания, тянущее меня обратно к телу, которое вдруг оказалось тягостно иметь.

Я открыла глаза и обнаружила себя, уставившейся на макушку Кристоффа, роскошные каштановые завитки были в нескольких дюймах от моего носа.

– Что это ты делаешь?

Он взглянул вверх, ударяясь о мой подбородок. Тепло, что я ощущала, было его ртом на порезе, теперь частично закрытом в грубо выглядящий рубец.

– Ты потеряла слишком много крови.

– Ты лечишь меня? – спросила я, пораженная и даже немного смущенная двойственностью его действий. – Я вроде как впечатлена, ты же не хотел никогда снова меня видеть.

Раздражение вспыхнуло на его лице.

– Ты призвала меня, если ты помнишь.

– Да, но это было потому, что я знала, ты захочешь помочь Алеку. Я и не помышляла, что ты уцепишься за меня.

Он молчал с минуту, выражение его лица было каменным и нечитаемым.

– Алек оторвал бы мне голову, если бы я позволил тебе истечь кровью до смерти, пока спасаю его.

– Да, – сказала я, понимание пришло на редкость ясной вспышкой. – Ты выпил достаточно? Ты казался ужасно голодным.

Возмущение замерцало в его глазах.