Дзен и искусство быть вампиром.

Я извивалась под ним, мой разум так переполнился ощущениями, что я не могла разобраться в них. Его аромат воспламенил во мне основной инстинкт; его вкус на моем языке оставил меня желать большего. Ощущение его тела, полулежащего на мне, заставляло меня извиваться от желания ощутить больше, всего его, на мне, и вокруг меня, и внутри меня.

Его зубы мягко царапали мой сосок, ведя по пути, воспламенившему слепую страсть.

Я вцепилась пальцами в его плечи, мое дыхание звучало громко и рвано в тихом утреннем воздухе.

Он пробормотал что-то в нижнюю часть моей груди, слова, не имевшие никакого значения, но которые ощущались как ласка.

– Ты уверена? – спросил он, щетина на его щеках терлась о, теперь чувствительную, плоть моей груди. Прежде, чем я смогла ответить, я увидела проблеск белого и почувствовала мгновенный укус, который, казалось, доставил больше удовольствия, чем боли.

Я позволила своей голове откинуться назад от невероятного ощущения его, пьющего из меня, смесь возбуждения и удовлетворения, оставившего меня колебаться на краю оргазма, все время ощущая глубокое, сильное удовольствие, что, казалось, брало начало в Кристоффе. Это было так, будто мы разделили эмоции, и я знала с абсолютной уверенностью, он был возбужден так же, как и я.

Его язык метнулся по моей груди, потом он поднял голову вверх, его глаза почти раскалились от смеси желания, страсти и возбуждения.

Я позволила своим рукам скользнуть вниз по его плечам, мои пальцы проследили очертание мускулов сквозь ткань его рубашки. Он начал двигаться вверх по моему телу, застыл на мгновение, затем отстранился и стянул с себя рубашку.

Я заворковала от счастья, когда он вернулся в мои объятья, целуя впадинку между моими грудями. Мои руки танцевали по гладким, твердым мускулам его плеч, смещаясь ниже по спине и вверх вдоль его ребер. Он переместился выше, медленно процеловывая тропинку вверх, пока его рот не завис над моим.

– Это ошибка, – сказал он, его голос был глубоким и лиричным, с итальянским акцентом. – Это неправильно.

– Да, неправильно, – согласилась я и выгнулась ему навстречу, целуя со всей страстью, что он разбудил во мне.

Он застонал в мой рот, когда я позволила своему языку немного поблуждать, пальцы на моих ногах поджались от его вкуса, жаркого и чуть дымного, настолько хорошего, что у меня появилось желание завопить. Он терпел мое исследование несколько минут, потом потащил меня наверх, стянул с меня блузку, не прерывая при этом поцелуя.

Мои руки скользнули вниз по его груди, когда я сползла ниже, наслаждаясь ощущением гладких, шелковистых волосков на ней.

Он снова застонал и взял поцелуй под контроль, его язык танцевал вокруг моего, словно пробуя.

Четкий короткий писк грызуна заставил меня внезапно дернуться, мой страх, что на нас собираются напасть, прогнал все другие мысли из моего разума.

– Крысы! – сказала я, одновременно прижимаясь к нему и пытаясь найти фонарик, чтобы попытаться определить, откуда ждать атаки.

– Это снаружи, – ответил он, его рука двинулась к его рту. Он удивленно смотрел на свои пальцы.

– Ты уверен?

– Да.

Я взглянула на его пальцы. На них было красное пятно.

– Что случилось?

– Ты заставила меня прикусить язык.

– О. Мне жаль.

Мы оставались замершими, как были на тот момент[31]; потом я сказала:

– Мы должны остановиться.

– Должны, – согласился он, его глаза прожигали голубым сиянием до самой глубины моей души.

– Но я не хочу, – сказала я, кладя свои руки поверх его, обхвативших мою голову с обеих сторон.

– Я тоже, – ответил он прежде, чем еще раз предъявить права на мой рот в том отнимающем дыхание, умопомрачительном, невероятном поцелуе. Я приветствовала его вторжение в свой рот, потершись грудями о его нагую грудь, когда скользнула руками вниз, в его брюки. Его вкус был так же хорош, как и за мгновение до этого, но на сей раз в нем добавилась легкая пряная нотка, которую я приписала мазку крови на его языке. Я не остановилась, чтобы задуматься над фактом, что его кровь, в действительности, на вкус была скорее приятной, чем медной, как моя собственная, и просто позволила себе почувствовать, что он довел меня до точки, где, я считала, уже могу самовоспламениться.

Он оторвал свой рот от моего, взирая на меня почти гневно, когда отодвинулся и стащил с себя джинсы.

– Я не хочу этого.

– Знаю, что не хочешь. Я тоже, – ответила я, изо всех сил пытаясь выбраться из своих собственных полотняных штанов. Он был более скор с одеждой, чем я со своей, и помог мне сдернуть штаны и туфли прежде, чем снова поцеловал меня, но в этот раз все его тело ушло в поцелуй. Я подняла колени вокруг него, ощущая доказательство его возбуждения у своего лобка, смакуя тяжесть его тела на своем. Его ощущения заполнили мой разум, но их было больше, чем я от него хотела.