Дыши со мной

– Хорошо, – не могу отказать ему. – Только не привязывайся сильно, через год мы уедем, а он останется.

2

МАРИ

Кэрри звонит мне уже на следующий день, сообщает, что отец Эрика вовсе не против дружбы мальчиков, и предлагает встретиться в парке. Но мой сын – крайне занятой молодой человек. Кроме скалодрома в его жизни присутствуют уроки рисования, робототехники и ушу. Выкроить время не так-то и просто. Предлагаю Кэрри встретиться в пятницу на пляже. Наши традиционные пятничные заплывы никто не отменял. Теперь, правда, мы берём с собой детей – дочке Нейта, Розали, всего четыре, но она уже довольно уверенно держится на доске. Узнав, что Джамиль придёт на пляж, Эрик издаёт победный клич и носится по дому как угорелый в танце диких индейцев. С трудом дожидается пятницы, когда сразу из школы мы отправляемся к морю. Я тоже с трудом дожидаюсь пятницы, но по другой причине. Мои мысли то и дело возвращаются к Киру. Каким он стал? Помнит ли меня? Есть ли у него кто-то? Столько лет все эти вопросы не волновали меня, но сейчас я не могу не думать об этом. Как взрослый и рациональный человек я прекрасно понимаю, что он давно пережил свою первую влюблённость в меня. Но что-то внутри тоскливо твердит: не может быть.

В пятницу я немного расслабляюсь, когда Джамиля на пляж приводит Кэрри. Ответы на вопросы, изводившие меня несколько дней, становятся очевидны: стал жёстче; не помнит; скорее всего, есть. И снова меня раздирают двоякие чувства – облегчение и обида. Чёртов Кирам!

Джамиль никогда не пробовал кататься на сёрфе, и Эрик с удовольствием обучает его основам – ещё бы, его мы с Алексом поставили на доску сразу, как только он научился более-менее уверенно ходить. Чуть позже к нам присоединяются Нейт с Розали, и сын Кира представляется другу в точности так же, как и мне. Я ловлю удивлённый взгляд, но при детях он не комментирует появление нового члена в нашей команде. Разглядываю мальчишек, вместе гоняющих по пляжу, и будто попадаю в параллельную реальность, где Алекс и Кир стали друзьями – настолько оба похожи на своих отцов.

– Что происходит? – недоумевает Нейт, когда ребята отбегают достаточно далеко.

– Не поверишь, они случайно познакомились на скалодроме, – выдаю с усмешкой. – И, нет, Кир не объявлялся. И, думаю, не объявится. Столько лет прошло.

– Ну не знаю, Стоун-то всё ещё здесь, – склоняет голову к плечу Нейт, а Роз на его руках дёргает папу за волосы, требуя уделить ей внимание. Мы откладываем эту беседу до лучших времён, возможно до «никогда».

И с этого дня Джамиль становится частым гостем на наших вылазках, они просто не-разлей-вода с Эриком. Мальчишки постоянно созваниваются, обсуждают что-то. Иногда Джамиль приходит к нам в гости, и они носятся по дому с дикими воплями. Сын даже выучил несколько фраз по-палерски, одна из которых нецензурная. Джамиль учит его каким-то приёмам, и моя маленькая обезьянка то и дело пытается подловить и завалить меня. Я научилась абстрагироваться от мыслей о его родителях, не дававших мне покоя поначалу, и теперь воспринимаю мальчика просто как очередного друга Эрика. Мне даже немного стыдно, что когда-то я не хотела его появления на свет. Совсем чуть-чуть. Я стараюсь не лезть в их дружбу, боюсь услышать что-то о домашней жизни Джамиля. Не хочу ничего знать, неведение – благо.

Как-то раз я сижу с ноутбуком на кухне и пытаюсь вымучить из себя статью. Слова не приходят категорически. Мальчишки затихли в комнате Эрика, казалось бы, бери и пиши. Но сегодня мне особенно тоскливо без Алекса. Слишком мало времени прошло со дня его гибели. Слишком много времени прошло с тех пор, как он обнял меня в последний раз. Уговариваю себя не реветь, не сейчас. Вот ляжет Эрик спать. Одинокая слезинка, однако, срывается с ресниц на клавиатуру, и именно в этот момент на кухню вбегает Джамиль. Он давно освоился в нашем доме, и мы не возражаем, что он беспрепятственно пользуется холодильником. Вот и в этот раз, наверное, забежал, чтобы схватить банку запрещённой дома колы. Увидев, как я вытираю глаза, мальчик подходит ко мне и трогает за плечо.

– Почему ты плачешь? – спрашивает тихо. Не разреветься в этот момент стоит просто титанических усилий.

– Просто мне грустно. Всё нормально, Джамиль.

– Эрик переживает, что ты много плачешь, – говорит искренне. А мне-то казалось, что я надёжно спрятала свои слёзы от сына.

Он берёт газировку и убегает в детскую, а я отправляюсь в душ – там уж точно никто не увидит.

КИРАМ