Дыхание судьбы

Когда где-то после полуночи пришла очередь Прентиса заступать на пост, он наткнулся на троих, пока пробирался к выходу. А когда, отстояв два часа, пялясь во тьму под ветром, бьющим в лицо, и с гудящей от удара прикладом головой, он вернулся, то понял, что не сможет найти прежнее место. Он кое-как пробрался вдоль стены, опустился на колени и ощупал пол. Руки утонули в куче соломы, и он улегся на нее, как на роскошную перину. Рядом оказалась чья-то теплая широкая спина, и он благодарно прильнул к ней. Только когда рассвело, он обнаружил, что спал на куче присыпанного соломой свиного навоза, а спина, к которой прижимался, принадлежала спящей свинье.

«Куда, черт возьми, мы идем? — без конца спрашивали все друг друга на второй день марша. — В чем, черт возьми, дело?» Но к полудню каждый знал, в чем дело. В нескольких милях впереди было три небольших городка. Если они не встретят вражеского сопротивления в первом, то двинутся ко второму, а если и тот городок окажется покинутым, тогда к третьему.

— Такой долгий бросок, и все зря, — сказал кто-то, — они отойдут и разнесут нас в клочья тяжелой артиллерией.

Вскоре они сошли с дороги, чтобы двинуться дальше по открытым полям. Колонна перестроилась и теперь шла широкой цепью в сложном боевом порядке для атаки. Впереди в каждом отделении двое разведчиков, за ними пулеметчик с двумя стрелками по бокам, затем командир отделения, прикрываемый остальными стрелками, и замыкал группу его помощник. Идя так, они приблизились к первому городку, поднялись по откосу свежевспаханного поля: второй взвод во главе роты, а отделение Финна — во главе второго взвода.

— Рассыпаться! — все время командовал Финн. — Шире, не собираться вместе! Рассыпаться!

Осторожно шагая по правую руку от Мюллера, Прентис, держа винтовку у груди, а палец на предохранителе, чувствовал, как его лицо непроизвольно подергивается. В домах впереди прекрасно могли засесть немцы с пулеметами и выжидать, пока маленькие зелено-коричневые фигурки не подойдут ближе; прицеливаются и предупреждают друг друга не торопиться открывать огонь, и сам Прентис — одна из их первых трех или четырех мишеней.

Но ничего не произошло. Подойдя ближе, они увидели, что из окон почти каждого дома торчит белый флаг, а потом навстречу им в поле направилась группа гражданских в черном, высоко поднимая белый флаг. Двое из них, спотыкаясь, побежали к солдатам, крича и размахивая руками. У одного поверх пыльного сюртука висела нарядная нагрудная цепь: видно, мэр городка.

Так что ничего не оставалось, как пройти по улицам городка, на которых всюду валялись брошенные немецкой армией ранцы, каски, даже винтовки, — и проверить наугад отдельные дома на предмет вражеских солдат. Когда они входили в какой-нибудь дом, их окружала толпа жителей: один старик схватил Прентиса за рукав и стал тыкать трясущимся пальцем в грязный документ, подтверждавший, что он гражданин какой-то другой страны, не Германии.

— Кое-кто из этих ублюдков — солдаты, переодевшиеся в гражданскую одежду, — сказал сержант Логан. — Небось переоделись десять минут назад.

Проходя городок, они попали под короткий артиллерийский обстрел, и Прентис оказался в подвале, зажатый между Мюллером и плачущей старухой на полу подвала, но скоро снаряды перестали сыпаться с неба, и снова наступила тишина. Затем настало время двинуться на второй городок, который настолько не отличался от первого, что оба смешались в памяти. К тому времени, как оставили позади второй, они уже валились с ног от усталости. Было только четыре часа дня, но Прентису ничего так не хотелось, как спать. Не хотелось даже есть, пока не поспит, однако стоило ему подумать о еде, как он ощутил зверский голод.

— В третьем городе жди неприятностей, — послышался чей-то голос. — Они там окопались и поджидают нас.

До третьего городка было три мили.

— Рассыпаться! — приказал Финн. — Не собираться вместе! Я сказал: рассыпаться. Прентис!..

Они приближались к третьему городку по лугу, который шел вверх к лесистому гребню горы. Говорили, что городок находится сразу на другом склоне и рота «Б», которая движется где-то справа, должна атаковать его первой. Отделение Финна преодолело меньше трети пути по лугу, как земля содрогнулась от мощного взрыва позади них, — мгновенно обернувшись, Прентис увидел высокий, больше пятидесяти футов, язык пламени, вздыбившейся земли и каких-то ошметков на проселочной дороге, которую они только что пересекли. Это была мина; и среди крутящихся, падающих обломков он разглядел пару автомобильных колес. То был джип — джип ротного вестового, как потом говорили, — и обоих, водителя и вестового, разорвало на куски.

Он подумал: на такую же мину наступил Квинт? Нет, эта, наверное, будет побольше. Но мина — две мины, которые убили Квинта и санитаров, должно быть, взорвались так же кошмарно неожиданно, наполнив воздух тем же горьким запахом судьбы.

— Рассыпаться, немедленно! — вновь скомандовал Финн.