Дыхание судьбы

— Так, значит, и сделаем, — кивнула Мод. — Я поговорю с миссис Вандер Мер прямо завтра — или, пожалуй, не буду обещать, что завтра; попасть в Большой Дом — это все равно что получить аудиенцию у папы или почти так, — но в любом случае я поговорю с ней на этой неделе и постараюсь устроить тебе встречу с ней на следующей. Она, возможно, пригласит нас обеих на чай, тогда ты и получишь разрешение. Я просто уверена, что так оно и будет.

И она не ошиблась.

— Вам со сливками или с лимоном? — спросила миссис Уолтер Дж. Вандер Мер в следующую субботу, когда они сидели в безусловно самой великолепной комнате, какую Алисе когда-либо доводилось видеть.

— С лимоном, пожалуйста.

Алиса почувствовала, как капля пота поползла от подмышки вниз по ребрам, и в тот же момент увидела, что длинный столбик пепла с ее сигареты упал ей на колени. Может, если положить ногу на ногу, это будет незаметно, или лучше накрыть его салфеткой? В любом случае как она сумеет скрыть его, когда придет время вставать? «Благодарю вас», — сказала она, принимая из рук миссис Вандер Мер горячую хрупкую чашку на блюдце и стараясь, чтобы она не задребезжала предательски. Без успокаивающего присутствия Мод рядом она обязательно расплескала бы чай. До сих пор, щадя ее, говорила в основном Мод, но теперь в разговоре наступила пауза, и Алиса, подняв глаза, с содроганием встретила испытующий взгляд пожилой дамы.

Высокая, худая, удивительно прямо сидящая в кресле возле чайного столика, миссис Вандер Мер, чей голос прозвучал как будто издалека, проговорила:

— По словам Мод, вы, миссис Прентис, очень храбрая женщина.

Ну и что прикажете на это ответить?

— Со стороны Мод это чрезвычайно любезно.

И похоже, судя по легкой одобрительной улыбке миссис Вандер Мер, первое испытание она выдержала. Но она не рискнула покоситься в сторону Мод, боясь, что та подмигнет ей в ответ или потрясет сжатыми руками над головой, как победитель на боксерском ринге.

— Прошу вас извинить меня, — сказала миссис Вандер Мер. — Боюсь, я забыла предложить вам пепельницу. Мод, не могла бы ты передать вон ту? Со стола?

Пепельницу поставить было некуда, кроме как себе на колени, но они уже были заняты дребезжащими чашкой с блюдцем; после секунды мучительных сомнений она поставила пепельницу на ковер на полу, загасила в ней сигарету, и тут ее охватил ужас. А принято ли в доме Вандер Меров ставить пепельницу на пол?

И действительно, миссис Вандер Мер проследила за перемещением пепельницы на пол и теперь, слегка хмурясь, смотрела на нее; но оказалось, хмурилась она лишь оттого, что задумалась над своей следующей фразой.

— Мне всегда казалось, — наконец проговорила она, — что профессия художника требует храбрости уже просто потому, что творческий процесс предполагает одиночество. Могу представить, насколько это трудно, особенно для женщины.

Алиса позволила себе спиной и плечами коснуться спинки кресла. Она заранее знала, что миссис Вандер Мер — женщина внушительная, величавая и красивая, что она — воплощение всего того восхитительного, что стоит за словом «аристократка», и теперь, впервые и с огромным облегчением, подумала, что миссис Вандер Мер — проницательный человек.

— Скажите мне, миссис Прентис, вам хотелось бы работать здесь? И жить здесь?

— Да, пожалуй, хотелось бы, — ответила Алиса. — Пожалуй, очень хотелось бы.

— Утром поговорю с сыном. Уверена, можно будет что-нибудь устроить.

— Ты держалась великолепно! — радовалась Мод Ларкин, когда они наконец остались одни за пределами Большого Дома. — Лучше просто невозможно. Я знаю, она полюбит тебя.

Но Алисе и не нужно было этого говорить: она еще ощущала на себе расположение старой дамы, как теплый плащ.

Миссис Вандер Мер, очевидно, переговорила-таки утром с сыном, и, очевидно, ему ее план не показался экстравагантным. Встреча с ним состоялась на той же неделе, у него в офисе, и вновь в присутствии Мод, сопровождавшей ее для моральной поддержки. И хотя он показался Алисе не слишком приятным — толстый, с маленькими глазками и тонким голосом, он как будто не унаследовал ни одного из качеств своей матери, — было ясно, что она, как выразилась Мод, «прошла испытание» и у него.

Оставалось выдержать испытание еще у двоих людей: мистера Фрэнка Гарретта, агента по операциям с недвижимостью, и доктора Юджина Кула, директора Риверсайдской школы. Ни тот ни другой, по уверению Мод, не представляли никакой угрозы.

— Обращайся с Гарреттом как с обычным служащим, — посоветовала Мод. — В конце концов, он и есть всего-навсего служащий. Какой-то ирлашка из Йонкерса, который прекрасно знает, что ему вообще повезло с этой работой; он бы землю копал, если бы Вандер Меры приказали ему. А что до старого Кула, просто обращайся к нему «доктор», а не «мистер» и дай полчаса порассуждать о достоинствах педоцентризма,[40] и он будет совсем ручным.