Двуликий Янус

Ната хотела прямо спросить Кирилла Петровича, с какой стати он организовал за ней эту унизительную слежку, но, когда разговаривала с ним по телефону, не решилась. Однако то, что произошло сегодня, перешло все границы. Это уж было просто вероломство. Ната ехала к дяде на дачу. Ехала на машине, которую предоставил ей тот же майор. По возникшей у нее за последнее время привычке всюду искать преследователей, она нет-нет да посматривала в заднее стекло машины. (Ната поместилась на заднем сиденье.) И, как оказалось, не зря. Не будь она так насторожена, Ната, вероятно, ничего бы и не заметила. Но в последние дни нервы ее были настолько напряжены, все чувства так обострены, что среди мелькавших сзади, то появлявшихся, то исчезавших, машин Ната заметила зеленовато-бурую, густо закамуфлированную легковую машину, каких немало сновало тогда по дорогам Подмосковья. Машина то исчезала из поля зрения, то возникала вновь, неизменно в отдалении, ни разу не приближаясь к машине, в которой ехала Ната, но и не отставая.

Ната не выдержала: она осторожно тронула за плечо шофера.

— Послушайте, — глотая слезы, сказала девушка, — вас одного мало? Зачем за нами идет еще одна ваша машина?

— Что? — обернулся шофер. — Как — мало? Какая машина?

— А вон, — ткнула Ната пальцем в стекло. — Сзади. Будто вы не знаете!

Шофер сбавил ход, затем увеличил скорость, пристально вглядываясь в смотровое зеркальце. С Натой он больше не разговаривал, но машину погнал с бешеной скоростью. Их преследователи скрылись из виду. Не было их и на обратном пути — с дачи. Шофер уехал, высадив Нату у ее дома, так и не сказав ни слова.

К чувству обиды, тревоги прибавилась растерянность: Ната не знала, как ей быть, что предпринять. И посоветоваться не с кем. (Дяде она ничего не сказала: зачем его тревожить, он и так достаточно натерпелся.)

Девушка так глубоко задумалась, что не сразу услышала настойчиво повторявшийся звонок в дверь. На пороге стояли Скворецкий и Горюнов. Лица у них были хмурые, встревоженные.

— Что за история произошла у вас в пути? — начал Кирилл Петрович, едва успев поздороваться. — Что за машину вы обнаружили?

— Будто сами не знаете… — Ната внезапно расплакалась.

— Сами? — Скворецкий обменялся с Горюновым недоуменным взглядом. — Ната, голубушка, что произошло? Почему слезы? Ну-ка, возьмите себя в руки! Выкладывайте.

Не в силах сдержаться, всхлипывая, Ната принялась излагать обиды последних дней с того самого момента, когда она впервые обнаружила слежку. По мере того как она рассказывала, Кирилл Петрович мрачнел все больше и больше, Виктор же то и дело вздыхал и ожесточенно теребил свою шевелюру.

— Скажите, — внезапно спросил Скворецкий, — а номер машины вы не приметили?

— Номер? — растерялась Ната. — Но…

— Довольно, — сердито сказал Скворецкий. — Выпороть вас мало! И как вам могла прийти в голову такая ересь, будто наблюдение за вами ведем мы? Туда же, а еще разведчиком собирались стать!

Нага смутилась. Она и в самом деле просилась в такую школу, где «учат на разведчиков», но Кирилл Петрович настоял на своем: в фельдшерскую.

Между тем Скворецкий выговаривал:

— Неужели вы до сих пор не поняли, что дело-то не шуточное. Идет охота, и не за вами, а за Петром Андреевичем, за профессором. Картина ясная. Спасибо, шофер сказал, а то бы мы ничего и не знали. Нет, пороть вас, пороть надо…

Ната молчала, но, как ни странно, чем больше ругал ее Скворецкий, тем радостнее сияли ее глаза: враг? Не свои? Это — главное. А борьбы Ната не страшилась.

— Сделаем так, — подытожил майор. — Будьте начеку, но виду не подавайте. Держите себя спокойно, как ни в чем не бывало. Если что заметите, немедленно свяжитесь с нами.

— И только? — огорчилась Ната. — Я бы хотела… Я сама…

— Знаю, чего бы вы хотели, — жестко прервал ее майор. — «Сама»! Вам подай что-нибудь эдакое, героическое. Не выйдет! Мы не в бирюльки играем. То, что я вам сказал, — приказ. И не вздумайте мудрить.

— Хорошо, — вздохнула Ната. — Все сделаю…

Очутившись на улице, Скворецкий и Горюнов обменялись лишь несколькими фразами: настроение у обоих было скверное, говорить не хотелось.

— «Зеро», — не то спрашивая, не то утверждая, сказал Виктор. — Его работа?

— «Зеро»? — задумчиво повторил Кирилл Петрович. — Сомневаюсь. После всего, что произошло, после провала Гитаева, это с его стороны было бы уж слишком большим нахальством.

— Тогда кто же?

— Этого я и сам не знаю. Возможно, кто-нибудь из той же шайки охотится за Варламовым. Кто там еще есть у «Зеро», что за помощники, нам неизвестно.

— И все же я не исключаю, что это сам «Зеро», — упрямо сказал Виктор. — Помощники? Вряд ли у него их много.

— Исключать ничего нельзя, — согласился Кирилл Петрович, — но если наблюдение ведет сам «Зеро», здесь, в Москве, среди бела дня, то… Ладно. Все одно не уйдет…

— Что будем делать? — спросил Горюнов.

— Работать. Работать будем. Что же еще?