Двуликий Берия

Но шутки в сторону. Хижняк вообще полагает, что суд над Берией и его сообщниками продолжался «больше месяца. Ежедневно, кроме субботы и воскресенья». Но в действительности суд над Берией и его сообщниками продолжался всего шесть дней — с 18 по 23 декабря 1953 года, причем 19 и 20 декабря как раз приходились на субботу и воскресенье. При этом ничего не говорится о том, что 19 и 20 декабря судебных заседаний не было. Интересно, куда это водили Берию ежедневно в течение месяца с 10 до 19 часов, с часовым перерывом на обед, когда Берию возвращали в бункер, где он опять встречался с Хижняком (как можно понять из текста интервью, на суде майор не присутствовал)? Вероятно, Хижняк имел в виду не суд, а следствие.

Но тогда напрашивается версия, что суда над Берией в действительности не было и Лаврентия Павловича расстреляли сразу же после завершения весьма короткого следствия, которое стремилось больше не выяснить, а скрыть факты. По нашей оценке, реальные допросы Берии продолжались от 8 июля и до 7 августа, т. е. как раз месяц, как и говорит Хижняк.

При таком предположении многие детали рассказа Хижняка получают свое рациональное объяснение. Никакого пальто или шубы Берии не понадобилось, раз его возили не на суд, а на допросы. В августе и в легком костюмчике не замерзнешь. Другое дело — крутые декабрьские морозы, которые в декабре 1953-го были за 20 градусов ниже нуля. Тогда бы Лаврентий Павлович без теплой одежды элементарно околел бы еще до начала судебного заседания. И еще. Комендант утверждает, что Берию расстреляли в том же бункере, в котором держали в заключении. Между тем в здании Верховного суда было свое расстрельное помещение, активно использовавшееся Военной коллегией еще с 30-х годов. В этом помещении, очевидно, расстреляли и подельников Берии. Во всяком случае, Хижняк ничего не говорит, что их казнили в пресловутом бункере. Зачем же потребовалось казнить Лаврентия Павловича отдельно от Меркулова, Влодзимирского и остальных?

Хижняк утверждает, что Берию расстреляли «ближе к ночи». В акте же, подписанном Руденко, Москаленко и Батицким, стоит не такое уж и позднее время — 19.50. Никак не скажешь, что ближе к ночи. Хижняк утверждает, что приготовления к казни заняли несколько часов, «весь вечер»: пока изготовили деревянный щит и металлическое кольцо, пока съездили за новым костюмом и переодели в него Берию. Между тем судебные приговоры по такого рода делам, как правило, приводились в исполнение немедленно. Вот и на предписании Конева содержалось требование о немедленном исполнении приговора. Когда год спустя судили коллегу Берии Абакумова, бывшего шефа МГБ расстреляли буквально тут же после вынесения смертного приговора, сразу как вывели из зала суда. Тогда Хрущев и его соратники действительно опасались, что бывший шеф КГБ, узнав о смертном приговоре, может наговорить или, хуже того, написать много лишнего, и тянуть с расстрелом не стали ни одной лишней минуты.

С Берией же, если верить Хижняку (а не верить вроде нет оснований), возились несколько часов. Может быть, конечно, щит для расстрела стали мастерить загодя, еще до вынесения приговора. Что ж, ничего невозможного в этом нет. И Руденко, и Москаленко, и другие члены Спецприсутствия прекрасно знали, каким будет приговор. Но вряд ли до вынесения приговора стали бы решать чисто технические детали: как расстреливать Берию — отдельно или вкупе с другими осужденными (щит с кольцом явно был рассчитан только на одного человека). А уж облачать Лаврентия Павловича в другой костюм во время заседания никогда бы не стали. И почему, спрашивается, Москаленко пришла в голову фантазия перед расстрелом переодевать Берию из серого в черное? Не все ли равно, в какого цвета костюме на тот свет идти? Ведь подельников Берии как будто не переодевали, за что же Лаврентию Павловичу такая честь?