Двуликий Берия

Первое боевое применение атомного оружия заставило Сталина наконец решительно повернуться лицом к советскому ядерному (урановому) проекту и отпустить на его реализацию действительно серьезные средства. Теперь для создания атомной бомбы была мобилизована вся экономика страны. Благо Вторая мировая война уже закончилась и освободившихся людей и мощности можно было направить на разработку и производство нового сверхоружия. Ни денег, ни человеческих жизней для этого не жалели.

Отныне нельзя было надеяться завалить противника трупами, как это произошло в Великой Отечественной войне. О соотношении безвозвратных потерь на Восточном фронте лучше всего судить по соотношению безвозвратных потерь офицеров, которых, в отличие от солдат, не только в Германии, но и в СССР подсчитали достаточно точно. Вермахт в 1941–1944 годах потерял на Востоке 65,2 тыс. офицеров сухопутных сил погибшими и пропавшими без вести. Красная Армия за тот же период (без ВМФ и ВВС и с исключением политического, административного, медицинского, ветеринарного и юридического состава сухопутных сил, представленного в Германии не офицерами, а чиновниками) потеряла около 754 тыс. офицеров только погибшими и не вернувшимися из плена. Это дает соотношение около 11,6:1. Учитывая, что на одного офицера в боевых частях сухопутных сил Красной Армии и вермахта приходилось примерно одинаковое число рядовых, соотношение безвозвратных потерь армий двух стран должно быть близко к соотношению потерь офицеров.

Теперь же, после появления ядерного и ракетного оружия, противостояние с новым потенциальным противником США окончательно перешло в сферу высоких технологий. И отвечать за оснащение советских вооруженных сил новейшими видами вооружений пришлось Берии.

20 августа 1945 года по инициативе Лаврентия Павловича постановлением ГКО был образован Специальный комитет. В него вошли: Л.П. Берия (председатель), Б.Л. Ванников (заместитель председателя, нарком боеприпасов), кандидаты в члены Политбюро Г.М. Маленков (секретарь ЦК) и Н.А. Вознесенский (председатель Госплана и зампред Совмина), А.П. Завенягин (заместитель наркома внутренних дел), М.Г. Первухин (нарком химической промышленности) и «атомные академики» И.В. Курчатов, А.Ф. Иоффе и П.Л. Капица. Членом Спецкомитета и его секретарем стал также заместитель наркома боеприпасов и помощник Берии как члена ГКО В.А. Махнев.

На Спецкомитет возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана: развитие научно-исследовательских работ в этой области; широкое развертывание геологических разведок и создание сырьевой базы СССР по добыче урана, а также использование урановых месторождений за пределами СССР (в Болгарии, Чехословакии и других странах); организация промышленности по переработке урана, производство специального оборудования и материалов, связанных с использованием внутриатомной энергии; а также строительство атомно-энергетических установок и разработка и производство атомной бомбы». Председателем Спецкомитета назначили Берию. По этой линии, как член Спецкомитета, ему подчинялся даже Г.М. Маленков, второй человек в партийном руководстве после Сталина.

На атомный проект Сталин не жалел ни денег, ни людей. Для него в тот момент это была главная задача, сравнимая по своему значению только с победой над Германией. Но и спрос с участников, это Лаврентий Павлович хорошо понимал, будет особый. Если не удастся быстро сделать бомбу, то полетят головы, и его в первую очередь. Объявят американским, британским, мусаватистским или турецким шпионом, заговорщиком, умышленно затягивающим создание столь нужного СССР ядерного оружия — и пожалуйте на тот свет вслед за Генрихом Ягодой и Николаем Ежовым.

И Лаврентий Павлович успел сделать бомбу в кратчайший срок, прежде всего благодаря достижениям советской научно-технической разведки, подчинявшейся в тот период ему лично. 13-й пункт постановления о Спецкомитете так и гласил: «Поручить тов. Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ, РУКА (Разведывательное Управление Красной Армии. Хороша аббревиатура! — Б. С.) и др.)». Таким образом Берии тогда была подчинена вся разведывательная работа по сбору информации о ядерном, а потом и о термоядерном оружии. Хотя, формально говоря, в тот момент разведка входила в состав НКГБ, потом, с мая 1947 года, — в состав Комитета информации при Совмине, объединившем все разведывательные службы, а с октября 1949 года — опять в состав МГБ. Однако вплоть до ареста «лубянского маршала» в июне 1953 года все структуры, занимавшиеся атомным шпионажем, подчинялись только Берии.