Дворец наслаждений

Внезапно меня словно что-то кольнуло — я вспомнил о подарке, который сделал Ту отец в День получения имени. Она тогда жила в доме Гуи. Отец прислал ей статуэтку Вепвавета, которую сам вырезал; статуэтка была сделана просто, но с большой любовью, а потому смотрелась очень красиво. Ну конечно, конечно же! Я глубоко вздохнул от волнения. Теперь эта статуэтка стоит возле ложа Камена. «Ну и дурак же ты, Каха! — обругал я себя. — Ну как ты сразу не догадался? Он любил ее. И ее брат, Паари, тоже ее любил и часто писал ей. А ты, трусливый писец, разве ты не был к ней нежно привязан? Считал, что любишь ее, а сам будешь стоять и смотреть, как ее арестуют и поведут на казнь, испытывая лишь праведное сожаление?»

— Да, думаю, что все, — наконец ответил я на вопрос Па-Баст. — Когда вернется Мен, я ему все расскажу. Нам все равно этого не скрыть, Па-Баст. Я думаю, что Камен сбежал из-за того папируса. Сообщи мне, когда придет начальник полиции.

Па-Баста поднялся и ушел, а я еще некоторое время сидел в саду, на прохладной траве.

Пустые блюда, стоявшие передо мной, начали привлекать голодных мух. Одни, покружившись над остатками еды, уселись на кружку; их жирные черные туловища поблескивали на солнце. Другие опустились на хлебные крошки и кожуру от фруктов и принялись жадно насыщаться. Глядя на них, я вдруг понял, что мне надо делать. Мы просто высосали из Ту все жизненные соки. Я лопался от гордости, видя, какой я замечательный учитель и знаток истории. Для Паиса она была просто женщиной, которую он с удовольствием затащил бы к себе в постель. Гунро всегда считала ее презренным существом и в этой ненависти возвышалась в собственных глазах. А Гуи? Гуи поглотил ее. Он опустошил ее. Сломил ее, подчинил себе, сделал своим вторым «я». Он прожевал ее ка и выплюнул его, но уже в другом виде. И в довершение всего влюбился в нее, но не в саму Ту, какой она была на самом деле, а в ту девушку, что вылепил по своему образу и подобию, в Ту-двойника.

Мух становилось все больше. Кружась над столом и друг над другом, они сосали пищу у себя под лапками. Внезапно мне стало противно, я схватил салфетку и принялся размахивать ею, отгоняя мух, но они только сердито жужжали и улетать не собирались. Я прикрыл блюдо салфеткой. Куда же отправился Камен? Где он спрячет мать? Он человек общительный и имеет массу знакомых, но доверять столь важную тайну не станет никому. Есть Ахебсет, но я решил, что к нему Камен тоже не станет обращаться. Он мог бы поместить мать среди слуг в своей казарме, но это все равно что бросить ее прямо в жадную пасть Паиса. Мог бы отправить ее в Фаюм, но там сейчас находится его семья. Значит, остается Тахуру, его невеста. Его давняя подруга. Да. Он пойдет к ней. Там удобнее всего спрятать Ту, поскольку дом Тахуру совсем недалеко от его собственного, а кроме того, есть возможность проверить, насколько верна ему девушка, хотя, если бы Камен ей не доверял, он вряд ли привел бы к ней Ту.

Оставив тарелки на столе, я ушел в контору, где у меня еще оставались кое-какие дела. Я как раз закончил работу, когда в передней послышались голоса. Выйдя в переднюю, я увидел начальника городской полиции, к которому по влажному после уборки полу спешил Па-Баст. Я стоял молча, пока Па-Баст объяснял, зачем он вызвал полицию.

— Дело не должно получить огласку, — предупредил он. — Достопочтенному Мену не понравится, если об исчезновении его сына начнут судачить по всему Пи-Рамзесу.

— Разумеется, — ответил начальник полиции. — Я крайне расстроен твоим известием, Па-Баст, и мы сделаем все, чтобы найти Камена. Пусть тебя утешает мысль, что этот юноша — солдат, а стало быть, может о себе позаботиться. Будем надеяться, что он просто хватил лишнего и с кем-то подрался. Полагаю, он не брал с собой одежду или другие вещи?

Па-Баст ответил еще на несколько вопросов, после чего проводил начальника и, подойдя ко мне, вздохнул.

— Происходит что-то странное, — сказал он. — Тут какая-то тайна, Каха. Ну ладно, что бы там ни было, жизнь продолжается, и мне надо сходить на рынок закупить продуктов для кухни, иначе получу нагоняй от госпожи Шесиры.

— Я хочу сегодня поговорить с Тахуру, — сказал я. — Будь любезен, найми на рынке писца для записи счетов за товары. Извини, Па-Баст, но так нужно.

Управляющий бросил на меня внимательный взгляд.

— Ты знаешь о Камене больше, чем говоришь, да, Каха? — сказал он. — Ты ведь печешься о благополучии этой семьи, правда? — Это был вопрос, а не утверждение, и я молча кивнул в ответ. — Тогда иди, — сказал он. — Но учти, Сету уже был у Несиамуна, Камена там нет.

— Возможно. Спасибо, Па-Баст.

Управляющий что-то буркнул и отправился по делам, а я зашел в комнату, чтобы надеть свои лучшие сандалии и чистую юбку. В глубине души я боялся, что при встрече с Несиамуном поведу себя как его слуга, но потом решил, что пора бы уже исцелиться от былых привычек. Завязав сандалии и надев на запястье золотое кольцо, указывающее на мое положение, я вышел из дома.