Двор Канавана

При упоминании о бродячей собаке, я открыл было рот, но ничего не сказал. Они и так уже относились ко мне с открытым подозрением, считая меня психом. Я повторил им свой рассказ раз двадцать, но это не удовлетворило следователей. Они обыскали и простукали весь дом. Офицеры проверили записи Канавана. Затем они пришли к мнению, что старик страдал потерей памяти, вызванной каким-то потрясением. По их мнению, он отправился в скитания по стране — сразу после того, как я обнаружил его во дворе. Мое описание странного поведения Канавана они сочли преувеличенным. Предупредив меня о возможности вызова в полицейский участок для дальнейших следственных действий, они неохотно позволили мне удалиться.

Их последующие поиски не дали никаких результатов. Канавана внесли в список лиц, находившихся в розыске. Он почему-то так и остался у них больным человеком с сильной и внезапной амнезией. Но я по-прежнему не мог успокоиться. Шесть месяцев кропотливых и утомительных поисков в архиве местной университетской библиотеки позволили мне обнаружить материал, который я не предлагаю вам, как объяснение или некую версию событий. Вы можете относиться к моим изысканиям, как к фантастическому и почти невероятному предположению. Да я и сам в него не верю.

Однажды вечером, после долгих поисков мой друг — хранитель редких исторических книг — с триумфом принес мне небольшой и сбивчивый памфлет, написанный в 1695 году. Автор был не указан. На обложке значилось название: «Смерть колдуньи Гудди Ларкинс».

За несколько лет до казни, как писалось в памфлете, старая карга — некая Гудди Ларкинс — обвинялась соседями в превращении пропавшего ребенка в дикую собаку. В то время в стране бушевало Салемское безумие. Гудди Ларкинс приговорили к смертной казни. Но вместо того, чтобы сжечь колдунью на костре, Гудди отвели в лесную чащобу, где семь злых и голодных псов растерзали ее на куски, так что и следов от тела не осталось. Очевидно, ее палачи нашли в данном методе настоящее и, можно сказать, поэтическое правосудие.

Когда разъяренные собаки набросились на старуху, она прокричала соседям, которые издалека наблюдали за казнью:

— Пусть земля, на которую падет мой хладный труп, станет дорогой в ад. И тот, кто пойдет по ней, пусть превратится в животных, убивших меня!

Дальнейшие исследования старых карт и земельных книг подтвердили, что поляна, на которой Гудди Ларкинс нашла свою смерть, позже стала городским кварталом. И именно там находился задний двор Канавана.

Мне больше нечего сказать. Я лишь однажды вернулся в то дьявольское место. Это произошло в осенний день. Сильный ветер раскачивал спутанные и высохшие стебли травы. Мне трудно сказать, почему я пришел туда — возможно, из-за старой привязанности к Канавану. Или то была какая-то слабая надежда. Но, ступив на открытое пространство двора за дверью подсобки, я понял, что совершил ошибку.

Взглянув на качавшуюся траву, голые деревья и черные корявые кусты, я почувствовал, что за мной наблюдали. Казалось, что нечто чуждое и злобное уставилось на меня. Несмотря на страх, мной овладело настойчивое и безумное желание войти в траву, за которой начиналась огромная и странная территория. Мне снова почудилось, что я вижу чудовищный ландшафт, меняющий размеры и очертания. Пока я смотрел на поблекшую траву и черные деревья, тянувшиеся на мили вокруг, что-то побуждало меня войти в тот мир и потеряться в траве, чтобы кататься по земле и рыться в корнях, срывая с себя глупую и никчемную одежду, которая мешала бы мне гнаться за добычей…

Я торопливо повернулся и вышел из дома Канава-на. Ветер толкал меня обратно к крыльцу. Я, как безумный, промчался по улицам города, вбежал в свой дом и запер дверь на ключ. С тех пор я никогда не возвращался в тот двор. И, клянусь, что больше никогда туда не пойду.