Двойные игры адвоката

Катюша терпеливо объясняла ему, что после окончания университета место учительницы в средней школе – совсем не пустая трата времени. Во-первых, у нее пока совсем нет опыта работы. Во-вторых, на что они будут жить? Катя пока слабо представляла себя писательницей. Неужели она будет творить свои бессмертные произведения, сидя на маленькой кухне и глядя на ровные рядки укропа и лука, которые сама высадила в ящики на окне? Всему свое время. Катюша тешила себя надеждой, что как-нибудь в промежутках между уроками и проверкой тетрадей на нее снизойдет вдохновение, и тогда она набросает черновик своего первого романа.

Серебровский был немало озадачен и тем, что никто вокруг не видел в нем финансиста. В стране господствовали смутные времена. Люди делали деньги, присваивали себе лакомые куски государственной собственности, взлетали на гребне удачи, так же лихо разорялись, падали с головокружительных высот вниз. Но вся эта карусель жизни никак не затрагивала молодого выпускника финансово-экономического факультета. О том, что он существует, помнили лишь родители (храни их господь!), молодая жена да еще несколько друзей, таких же неудачников, как он сам. Предки подкидывали деньги, несмотря на то, что сводить концы с концами становилось все труднее. Их требования становились настойчивее: бросить валять дурака и мечтать о несбыточном и найти себе работу. Любую, лишь бы там платили деньги! В один не самый приятный день, узрев пустое нутро своего холодильника, он капитулировал и позволил пристроить себя в экономический отдел на завод. Работа там была далека от его чаяний. Придя в первый день в самом лучшем своем костюме и галстуке, Аркадий был сильно обескуражен обстановкой этого самого «экономического» отдела, но еще больше – его персоналом. Оказалось, что подавляющее большинство экономистов – женщины, причем далеко не самые привлекательные. Отделом командовала Лариса Ивановна, молодящаяся дама сорока с лишним лет, очень резкая и требовательная к подчиненным. Под ее началом трудились полтора десятка сотрудников, преимущественно женщины бальзаковского возраста. Они приходили на работу к восьми часам, обували для удобства домашние тапочки и целый день корпели, не разгибая спины, над расчетами, сводными таблицами, отчетами, графиками и диаграммами. Среди прочих числился Пал Палыч, лысый, унылый мужчина в годах. За долгие годы существования в женском коллективе он так вжился в чужеродную среду, что отличить его от дамы сейчас можно было только по лысине и щеточке усов над губой. Он даже не курил, а в перерыве мог спокойно вынуть из ящика стола спицы и продолжить вязать свитер. Единственным ярким пятном на бледном фоне экономистов была Лидочка, двадцатишестилетняя женщина, с кокетливыми завитками крашеных волос и юбкой по колено. Она радушно приняла приход Аркадия, но, узнав, что он женат, немного поскучнела. Впрочем, это не помешало им уже через пару дней весело хохотать в курилке и обсуждать всех и вся. Она была довольно мила, но смотреть на нее как на женщину Аркадий даже не пытался. Не то чтобы он был убежденным сторонником верности в браке, скорее он очень высоко ценил себя и крутить интрижку с посредственной, жаждущей внимания девицей не спешил.

Потекли будни, где каждый последующий день был похож на предыдущий. Серебровский почти впал в отчаяние, когда понял, что путь к его мечте длиннее, чем расстояние от Земли до Луны. В душе он верил в себя как в индивидуальность. На практике же постоянно сталкивался с потребительским отношением. Лариса Ивановна желала видеть в нем всего лишь винтик или колесико слаженного механизма под названием «экономический отдел». Его мечты и амбиции никого не интересовали. Он должен был вовремя оказываться на рабочем месте, не торчать в курилке и не задерживаться в заводской столовой, вовремя сдавать все отчеты, не висеть на телефоне и не убегать домой раньше, чем прозвенит звонок, знаменующий окончание рабочего дня.

– Боже мой! – восклицал он в минуты отчаяния. – И это то, для чего я учился пять лет? Неужели это все, что я могу получить? Черт возьми, я способен на большее, чем прозябать в этой заштатной бухгалтерии!

Семейная жизнь тоже казалась ему пресной. В душе он уже ругал себя за то, что так поспешно согласился на брак. Во всяком случае, он хотя бы мог вести жизнь молодого холостяка, проводя время на дискотеках и вечеринках. А вместо этого тащился домой, где его ждала жена и скромный ужин, после чего они смотрели телевизор и шли спать. Его раздражало даже то, что Катя, похоже, не ощущала никаких неудобств, словно это было все, к чему она стремилась. Из ее рассказов он знал, что ей здорово повезло с коллегами, что у нее замечательные ученики. Жизнь ей портил только какой-то Венька из восьмого «А», который еле тянул учебу и постоянно срывал уроки. Но даже с ним она как-то поладила, после чего ее существование и вовсе превратилось в нирвану. Правда, иногда, сидя вечером перед телевизором или в выходные по пути от родителей, она тихонько вздыхала: