Двоевластие

А Эхе думал свою думу. Вчера они съели последнюю горсть толокна, завтра придется есть конину, а там, как своих коней съедят, тогда что? И он ломал голову, как спасти дорогого ему князя.

В землянку вошел какой‑то человек и окликнул князя. Теряев вскочил.

– Кто? Чего надо?

– От Павла Аверкиева, к князю, – сказал казак, вошедший в землянку, – на тебя наряд сегодня: за дровами идти!

– Один?

– Приказал и Безродного поднять! Много вас?

Князь обратился к Эхе.

– Сколько у нас осталось людей?

– Сорок и нас двое!

– Ну, так и собирайтесь! Ух, и мороз же… страсть!..

Казак вышел.

– Ну, вот и согреемся! – с усмешкой сказал князь, натягивая на себя тулуп. – Собирай людей, Иоганн!..

Эхе грустно поднялся и засветил сальник.

– Варить не будем, – сказал, бодрясь, Эхе, – потом, как вернемся, покушаем!

Князь улыбнулся.

– Эх, Иоганн! Да разве я не видел, что мы остатки съели?

– Швед поник головою.

– Не тужи, друже, Бог не захочет – не умрем! – сказал князь и обнял Эхе.

Они крепко поцеловались, и Эхе вышел.

Через несколько минут вышел за ним и князь.

В темноте толпился его народ.

– А возы?

– Тут! – отозвался голос.

– Куда идти?

– Приказано за северные ворота.

– Ну, с Богом!

Князь пошел по знакомой дороге, за ним двинулись пешком его люди и десять санных передков.

Они уже прошли половину лагеря, когда с ними поравнялся отряд Безродного.

– Где князь? – спросил Алексей.

– Я, здоров будь!

– И тебе того же! – Алеша подошел к князю и заговорил: – Чудно! Нас, почитай, во всякое дело вместе посылают!

Князь кивнул головой и заметил:

– А ты все от меня воротишься; будто недруг! Отчего?

Безродный не ответил. Они подошли к воротам, и им тихо отворили.

Они вышли. При блеске луны пред ними белело снежное поле, а за ним версты за три чернел лес, который караулили от русских поляки. В нем надо было набрать топлива.

– Ты уж сначала бери! – сказал Алеша. – Мне такой приказ был!

– Ладно! – согласился князь.

Снова тронулись в путь. Спустя полчаса они входили в лес. Князь остановился.

– Сани вперед! – сказал он. – Стой! Десять с топорами сюда! Руби! А вы, – обратился он к остальным, – цепью вокруг. Ты, Эхе, сам у просеки стань. Возьми правее, а ты, Алексей, левее! С Богом!

В лесу застучали топоры. Их стук разносился по морозному воздуху. Подрубленное дерево наклонилось и с грохотом повалилось на землю.

Князь сменил дровосеков.

Мороз и работа разгорячили бледные лица. Все оживились. Работа кипела, и скоро распиленные и обрубленные деревья стали валить на сани. Уже светало.

– Славно! – шутил молодой ратник. – Теперь хоть на неделю станет тепло‑то! А то беда!

– Поторапливайтесь! – говорил князь. – Ну!

Нагруженные сани тронулись.

Вдруг раздались выстрелы, и из кустов быстро выбежали ратники, Эхе и Алексей.

– Конница! – сказали они.

– Гони из леса! – приказал князь. – Братцы, собирайтесь в круг… Ну!

Сани скрипя двинулись и вышли из леса, окруженные отрядом человек в семьдесят. В ту же минуту из леса высыпали польские уланы и стали строиться.

– Стой! – приказал Теряев.

Уланы выстроились и вихрем полетели на отряд.

– Пищали! Пищали! Пики вперед! Вот! – закричал князь. – Разом!

Уланы почти подскакали, как вдруг грянул залп из нескольких пищалей и люди Теряева бросились с пиками на улан. Кони вздыбились и понеслись обратно врассыпную. Несколько всадников упало наземь.

– Славно! – радостно воскликнул князь. – Теперь скорее в дорогу! Ну, ну!

Сани опять тронулись. Однако уланы снова стали выстраиваться.

– Ну, ну! – подгонял князь. – Полпути уже есть! Стой! – Он остановил отряд снова, потому что уланы снова мчались. – Пищальники вперед! Цельтесь лучше!

Но уланы, подскакав, на залп ответили залпом и ускакали прочь.

Алеша схватился за грудь. Эхе торопливо подхватил его. Несколько человек упало.

Князь увидел раненого Алешу, и слезы навернулись ему на глаза. Но жалеть было некогда – на помощь полякам скакал свежий отряд, стремясь перерезать путь в лагерь.

– Раненых на сани! Живее! – скомандовал Теряев. – Ну, еще раз, пищальники!

Уланы опять скакали и, отраженные, ворочались назад, а князь со своим отрядом медленно двигался вперед, с ужасом думая, как пробиться сквозь линию конницы, что стояла между ним и лагерем.

Но в лагере увидели его положение. Грянула пушка; ворота распахнулись, и отряд русских с криком побежал на поляков. Князь ускорил шаг. Поляки рассеялись.

Теряев вошел в лагерь и прежде всего подумал об Алеше. Он и Эхе перенесли его к себе в землянку.

Алеша умирал. Он вдруг схватил руку князя и, сжимая ее, сказал:

– Я был врагом тебе. Прости! Я любил Ольгу, и она меня. Ты взял ее… Скажи ей, чтобы забыла меня… Тебя бы… ты… брат… люби!..

Он продолжал говорить несвязно, потом захрипел и умер.

Князь поднялся с колен.

«Господи, – с горечью подумал он, – загубили отцы наши души! Бедный Алеша!»

Однако думы князя вскоре были прерваны: в землянку вошел стрелец.

– Князь Семен Васильевич за тобой, князь, послал! – сказал он и, увидев покойника, стал креститься, а потом повернулся и добавил: – Идти спешно наказывал! Ждет!

Князь горячо поцеловал холодеющее лицо Алеши и выпрямился.