Движение солнца (ЛП)

Лилли стремительно схватила его за руки и принудила его тем самым сосредоточить все

свое внимание на ней. — Ничего особенного. Просто застала его пялящимся на меня. Он

меня приглашал на свидание, когда я только перебралась в город; возможно, он просто

ревнует. Не парься насчет этого.

Но Исаак все же обернулся, его кулаки были сжаты. Лилли посмотрела на Мака и

теперь он выглядел так, будто он был не в своей тарелке

— Я чертовски ненавижу этого парня, — презрение в голосе Исаака было

угадывалось безошибочно. Лилли же была неприятно удивлена, что испытывала

совершенно противоположные эмоции, а еще она была крайне удивлена, что какой-то там

Мак Эванс, простой риэлтор, вызвал у Исаака такие чувства. Хотя она не сомневалась, что

он мог их заслужить своими действиями.

— Ага, он скользкий тип. Хотя кажется совершенно безвредным.

— Это не так.

Когда Бет принесла их горячее, Иссак немного расслабился. Он больше не сказал ни

слова насчет Мака Эванса. Они ели в тишине, казалось, Исаак был не в силах избавиться

от напряжения после новостей, что он узнал. Им следовало бы остаться дома и

приготовить ужин самим.

~oOo~

Лилли проснулась, стоя у кровати Исаака, ее сердце отчаянно стучало в груди. В

комнате было темно. Когда она пришла в себя, то посмотрел на часы, которые стояли на

прикроватной тумбочке. Время было 3:21. Затем она заметила, что Исаака в кровати не

было. Поднимая его футболку с пола и надевая ее, она оправилась на его поиски.

130

После того, как она прошла весь первый этаж, то проверила двор и нашла его

сидящим на железном шезлонге в саду — шезлонг мог бы, вероятно, показаться вам

«винтажным» и «милым», если бы не стоял примерно последние 50 лет в этом саду. Он

курил. Лилли вообще не курила, а Исаак не курил только в помещении, за исключением

клуба, потому в его действиях не было ничего необычного. Но что на самом деле было

необычно для него, что он покинул кровать для того, чтобы покурить. Он не любил

просыпаться в одиночестве, когда был с ней, и он также не делал этого, оставляя ее одну в

кровати.

Она толкнула дверь с проволочной сеткой, и та, распахнувшись, издала характерный

ей звук. Он повернулся на звук и наблюдал за тем, как она приближается к нему в

отблеске, который создавало предрассветное свечение, что придавало саду утонченное

великолепие. Воздух ощущался тяжелым и влажным. Ночные животные стихли, а

предрассветные еще не проснулись, тишина была гнетущей. Когда она подошла к нему,

он бросил окурок на землю и протянул свои руки в ее сторону. Она уселась к нему на

колени, ее рука легла к нему на плечи, легко приобнимая его.

Одетый только в свои джинсы, он прижал ее ближе к себе, положив одну руку ей на

бедро, другую на ногу.

— У тебя был кошмар, детка? — он положил голову ей на грудь, и она запуталась

пальцами в его густых волосах.

— Ага. Ты в порядке?

— Прости меня, — вместе того, чтобы ответить на ее вопрос, он задал ей свой. —

Ты когда-нибудь мне расскажешь, про что они? Про то, что произошло в Афганистане?

Она вздохнула. У нее не было желания разговаривать о них. Она хотела сказать ему

то же, что и говорила постоянно, когда он спрашивал, что она совершенно не помнит, о

чем они были, но это была бы ложь. И, в конце концов, если бы она ответила ему, то он

бы прекратил расспросы.

— Полагаю да. Я имею в виду, они начались с того момента, как я вернулась в

штаты. Но это не похоже на то, что я вновь переживаю воспоминания о том, что

произошло там. Эти сны о смерти. Мне снится, что меня убивают. Жестоко. Я чувствую,

как это происходит. Иногда эти кошмары наполнены насилием.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, как только она начала отвечать на его

вопрос.

— Господи Иисусе, Лилли.

Страшась того, что она будет втянута в какой-нибудь любительский психоанализ, и

прежде, чем он смог бы сказать больше, она задала ему встречный вопрос:

— Что тебя беспокоит, почему ты сидишь в темноте?

Он улыбнулся, но от Лилли не укрылось, что его улыбка была не такой уж и

оптимистичной.

— Я обязательно скажу тебе, Спорти. Скоро я расскажу тебе все. Но не сейчас. На

данный момент, скажу лишь, что от меня зависят множество людей, а я не знаю, как

сделать так, чтобы не подвести их. Весь город смотрит на меня, а я чувствую себя

неспособным сделать то, чего от меня ожидают. Я не тот, кем они хотят меня видеть.

— А кем они хотят, чтобы ты был?

Он шумно выдохнул.

— Гребаным спасителем.

— Я не знаю насчет них. Но мне кажется, меня ты спас, милый, — она положила

ладонь ему на щеку, кончики ее пальцев прошлись по его шраму. Она хотела спросить,

как он получил его.

Все его тело в тот же момент отреагировало на ее слова, его руки стиснули ее в

объятиях крепче, глаза впились в ее лицо.

— Ты должна остаться. Я не могу потерять тебя. Ты, черт побери, должна остаться.

131