Двигатель революции

Ему опять вернули первичное офицерское звание, более того к нему в его отряд стали проситься другие анархисты, узнав о его злоключениях, особенно в этом постарался Бу́хало, который знал, что Олег спасал в доме культуры людей и вообще ходил за ним хвостиком.

За что его уже за глаза стали называть Бухвостом. Вообще как-то собравшись с духом и пользуясь тем, что вокруг никого не было, он рассказал Олегу свою невеселую историю, о том как он решил пойти в анархисты.

Его семью, брата и сестру с родителями, поймала какая-то банда, когда они возвращались в Сарькiв на своей машине. Их трупы случайно нашли возле дороги в канаве. Кто это сделал было неизвестно, но Бу́хало подозревал наемников из реваншистов, либо кого-то из первых добробатов.

Ему не было еще и тридцати, а он внезапно остался один, хотел мстить, а идти оказалось было некуда, кроме анархистов. Да и воевать он научился уже здесь, в армии он не служил.

Так что свободный отряд Олега разросся сначала до тридцати человек, а потом и до пятидесяти, – когда побежали люди с фронта. Он бы и сто собрал, но бывшим желто-синим не доверял, а из корпуса стражей порядка и внутренней гвардии пока не хотел брать.

Предстояли не очень приятные операции по добычи оружия, и он должен был быть уверен в каждом. Встала проблема с названием отряда и Олег долго подбирал название. Сначала остановился на «Черном пилигриме», а потом все-таки назвал свой свободный отряд анархистов «Святой Бонифаций» – как наиболее абсурдный.

Есть ли в природе Святой Бонифаций, он не знал, но звучит красиво! Сказано, что называется сделано, – название все поддержали и всегда представлялись на общих сборищах, – с небрежной важностью. – Я, из отряда Святого Бонифация, ставя в тупик всех и каждого и порождая этими словами кучу вопросов и отмалчиваясь на большинство из них.

Самого Олега тоже спрашивали, в том числе и начальство, но Олег только пожимал плечами и говорил наше дело правое, а без святых не обойтись, а у меня типа далекие предки были из Испании, вот и решил так назвать! Плюнув и несомненно считая его, контуженным придурком, от него отстали.

В свете укрепления анархистов как дееспособной силы, вставала новая проблема, отсутствие необходимого количества оружия и снаряжения с боеприпасами. Люди приходили, а вооружать их было нечем!

Начальство только разводило руками и открыто намекало, чтобы брали уже с оружием, либо искали его сами. Или добывали в бою, только чтобы все операции согласовывали с ними. Поэтому у Олега родилось несколько идей по захвату оружия, но первое, что нужно было сделать.

Это выгрести все свои заначки и посетить Сержа Слона, для закупки всего необходимого. У него уже почти закончились патроны к Призраку и очень мало осталось патронов к дробовику, да и автомат, что ему выдали, был в паршивом состоянии.

Так, что надо было идти потрошить свои схроны. Идти, он решил втроем, взяв с собой верного Бу́хало и еще одного нового анархиста – «Набата». Который получил свое прозвище, за громкий и скрипучий голос, хотя человеком он был неплохим.

Работал сталеваром на одном из заводов Сарькiва, пока у него не изнасиловали дочь и он плюнув пошел к анархистам, чтобы прервать это торжество беспредела, хотя бы ценой своей крови. " Анархия- мать порядка" – слоган лозунга, что называется в действии. Люди склонны верить уже во все, когда их доводят, что называется до ручки. Хоть в черное на белом, что в белое на черном. В общем он напялил на себя черную заводскую спецовку и пришел записываться в стройные черные ряды анархистов.

Отдав свой автомат Набату, Олег вместе с ним и Бу́хало, отправился к себе домой, как стемнело. Март уже наступил и природа постепенно просыпалась от зимы. Снег уже почти везде растаял, кое-где еще укрывая землю.

Из-под которого выглядывали грязно-белыми, различного рода подснежники, от обычных окурков и гильз, до обезображенных смертью и крысами трупов. Один из таких Олег случайно обнаружил в поле, возле пригородного поселка, где была их база.

Он был старшим патруля который обходил окрестности базы и осматривая поля прилегающие к ней, его внимание привлек непонятный разноцветный холмик. Желая проверить, что это такое, – Олег пошел к нему, даже скорее из любопытства, чем по необходимости.

Холмик, оказался убитой женщиной в рваных синих джинсах и в красном пуховике. Лицо было уже обезображено, а ноги изрядно объедены лисами. Этот неприглядный факт войны и беспредела, снова разбередил в его душе горечь и ненависть к людям которые это творили. В который раз он задавался вопросом. – Как из воспитанных детей рождаются такие чудовища, Олег не понимал, никто же этому нигде не учит.

Ни жестокости, ни цинизму, ни жажде власти. Откуда в человеке просыпается эта звериная жестокость и стремление глумится над себе подобными? – где она гнездится у него? – где хранится до поры до времени?