Двигатель революции

Не удовлетворившись обстрелом, неизвестные штурмовики, забросали остатки здания бутылками с горючей смесью, отчего вонючий едкий дым заполнил помещение бывшего спортзала, впрочем, скоро дым вытянуло в огромные дыры в стенах и окнах, поднявшийся ночной ветер.

Олег не обращая внимания на огонь кое-где весело занявшейся в нескольких местах базы анархистов, перезарядил дробовик, патроны к нему у него еще оставались, и положил рядом с собою, в руке он зажал свой Призрак с последним магазином.

Приподнявшись над разбитым бортиком трибуны, он стал осматривать разгромленный зал и очаги пожара в нем, зазевавшись, он словил пулю в шлем, от невидимого стрелка, оглушенный, он рухнул на лестницу и кувыркнувшись по трупам, скатился по ней на пол спортзала.

Бамс, – и он словил, вторую пулю в грудь, ничего не соображая, он вытянул пистолет наугад в сторону стрелявшего и выстрелил двумя короткими очередями и видимо попал, потому-что выстрелы прекратились.

Наверно раненый очнулся, либо кто-то спрятался, решил он, потом посмотрю. Шатаясь и кашляя, он подобрал чей-то автомат и стал бродить, внизу ища раненых врагов. И попутно туша небольшие пожары, хотя гореть особо было нечему и огонь быстро затухал, даже без его участия. Поиск, в конце концов, увенчался успехом и вскоре он допрашивал первого раненого штурмовика.

Смертельно усталый, он тыкал стволом автомата в живот бойца, лишенный сострадания к врагу, он бил его ногой по ране и требовал информацию, ничего особо не узнав, он застрелил его. Потом нашел какие-то консервы, вскрыл банку штык ножом и жуя на ходу, стал искать другого выжившего из числа нападавших.

Нашел, допросил, убил. Потом просто ходил и добивал чужих раненных, одного, правда, не успел, тот смог уползти через запасной выход. Олег уже так устал, что не успел до него доковылять, держался он только за счет своей ненависти и чувства незавершенности взятого на себя дела и ответственности за погибших товарищей.

После этого он попытался оказать помощь своим раненым, но легко раненых не было, а тяжело раненым, он ничем помочь не мог. Так в полузабытьи, наступило утро. Олег сидел на вынесенной взрывом огромной двери от запасного выхода и смотрел прямо перед собой, держа в руках свой четырехствольный заряженный дробовик.

На его коричневых от ожогах щеках, застыла грязными потоками кровь и грязь. Пот грязными струйками, стекал из под шлема ему за воротник бронежилета, а глаза двумя прозрачными до синевы каплями боли смотрели на подходящих к нему людей в форме анархистов.

Из под разорванной штанины, медленно сочилась кровь капая на нанесенный ночным ветром снег и так покрытый пятнами сажи, бетонного крошева и кусками всякого хлама. Левое плечо жгло и дергало сильной болью. Люди осторожно приближались к нему.

– Назад, – прохрипел Олег и качнул в их сторону дробовиком.

– Спокойно, парень спокойно, – прогудел голос бежащего к группе стоявших перед Олегом людей.

– А, Удав…,- снова прохрипел Олег, раздвинув губы в бескровной улыбке. Явился… хмырь, не запылился, что ж ты ночью сюда падла не примчался.

– Да я, тебя, – вскинулся в ярости Удав. – Ты кто? – Имя?

– Лупа, я, за, – ответил Олег, откровенно изгаляясь над Удавом и испытывая от этого извращенное удовольствие, человека который слишком много пережил, чтобы отвлекаться на подбор слов для формального начальника и бояться.

– Да я, тебя, сейчас сука добью! – не выдержал издевательств Удав.

– Жду, – коротко сказал Олег и разжал пальцы левой руки, катнув в сторону Удава гранату.

– Ложись! – крикнул кто-то из анархистов и все бросились на землю, пытаясь укрыться от взрыва. – Граната не взорвалась, та как была учебной болванкой, которую Олег неизвестно зачем подобрал в спортзале и таскал ее в руке, боевые то он все израсходовал.

"Кхе, кхе, кхе" – засмеялся Олег и свалился без сознания. Анархисты встали, убедившись, что граната не взорвется и отшвырнули ее в сторону. Подойдя к Графиту, они молча смотрели на него и не верили, что такое бывает. Человек, который сейчас лежал перед ними, откинув руку с дробовиком и с закрытыми глазами, представлял собой монолит, – буро-черного цвета.

Иссеченный осколками и пулями шлем и бронежилет, разорванные где только можно штаны, покрытые бурой грязью, разбитые щетки на руках и ногах и ехидная улыбка, застывшая на искривленных в гримасе пренебрежения губах.

– Это писец! – выразил общее мнение один из стоящих анархистов, и посмотрел на Удава.

– Ну что, добивать будешь своего бойца? – как грозился.

– Иди ты на хрен, – ответил Удав и осторожно стал снимать шлем с Олега. – Блин, так это же Графит! – И как я сразу не догадался, по его манере разговаривать, и дробовик этот! Я же у него, его и видел! Ладно, давайте внутрь, ищем живых и раненых. И Удав стал громко кричать, раздавая приказы остальным подошедшим анархистам. Все молча бросились во внутрь разрушенного здания.

Глава 29 В больнице

Место действия: Штаб главной базы анархистов в индустриальном районе Сарькова.