Дверь во тьму

— А чего ее искать? — пренебрежительно отозвался Котенок, подходя к стене. И слабый оранжевый свет вычертил контуры решетчатой железной двери.

— Фотоны-протоны? — полюбопытствовал я.

— Скорее — электроплетки и серебряные пули, — Котенок быстро отошел от двери. — Должны быть еще, повеселее…

Следующая дверь оказалась за коллекцией оружия, развешанной на стене. Ничего так дверь, веселенькая, похожая на витраж из разноцветных стекол, сквозь которые пробивался свет.

— Пойдет, — решил Котенок. — Открывай, Данька. Я иду первым, а вы с Лэном сзади.

Я послушно подошел к двери и толкнул ее вперед — ручки на ней не было. Но перед тем как войти обернулся и посмотрел в окно, за которым уже начиналась ночь.

Интересно, что в этом мире продадут на этот раз? Может быть — тьму?

И что продали в том мире, где мы сейчас окажемся?

Плечом к плечу мы с Лэном шагнули в Потаенную дверь.

РАССКАЗЫ

СЛУГА

Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу.

Послание апостола Павла

Я, Эйлар Ваас, говорю, стоя на своей земле. А значит, каждое мое слово — правда. Мое небо над головой, мой песок под ногами, мои слуги на стенах замка. Вы пришли без разрешения, и ваши слуги держат в руках сталь. Я не обязана отвечать на вопросы — тебе, Крий Гуус, друг отца, и тебе, Ранд Ваат, младший брат отца и мой дядя по крови. Тем, кто идет за вами, с длинными, как у рабов, именами и пустыми, как их замки, флагами, я не сказала бы ни слова. Но ты, Крий, извлек меня из чрева матери, приняв на себя выбор жизни и смерти. А ты, Ранд, бился плечом к плечу с отцом — на Золотых барханах и в городе Мертвых. Вы знаете, что он был хороший господин, а я примерная дочь. И если отец лежит в склепе, убитый моей рукой, только вам дано знать правду. Мой отец ошибся, и тень его ошибки упала на весь род. А началось все пять дней назад, когда я возвращалась в замок с весенней охоты.

Лошадиные лапы мягко ступали по узкой глинистой тропке — единственной, ведущей с Северных гор к замку Ваас. Эйлар, дочь господина по крови и праву, дремала, сжимая свитые из лошадиной гривы поводья. Челдар, холодный ветер севера, хлестал ее полуобнаженное тело. Бегущие впереди рабы были одеты в теплые меховые плащи, под которыми едва угадывались взведенные арбалеты. Эйлар презрительно посмотрела на них, на мгновение пробудившись от дремоты. Раб может чувствовать холод и боль, ему позволено быть слабым. Он — раб.

Глааман, имеющий право спрашивать, догнал лошадь Эйлар перед последним поворотом. Он тяжело дышал, и ритуальные поклоны никак не попадали в такт движению. Эйлар придержала коня.

— Эйлар Ваас, дочь господина по крови и праву… — начал Глааман. Легким кивком Эйлар позволила ему отбросить остатки титула.

— Уммилис, слышащий неслышимое, узнал голос Ранда Вааса, нашего господина. Он просит тебя поторопиться, Эйлар Ваас. Он хочет сказать большую новость.

Глааман умолк, и лишь взгляд его, молодой, откровенно цепкий, продолжал скользить по телу Эйлар. Она не обратила на это внимания. Раб может желать свою госпожу. Он может даже любить ее. Это не имеет значения.

— Что еще сказал Уммилис?

— Ничего, Эйлар. Слова господина были не для наших ушей Он ждет тебя и просит поторопиться.

Эйлар окинула взглядом предстоящий подъем. Пять миль вдоль колючего леса, населенного ночными монстрами. А солнце уже садилось, лишь краешек оранжевого диска виднелся между горами. Полагается разбить лагерь — стражники в наружном кольце, больные и раненые во внутреннем, Эйлар, трофеи, рабы с правом голоса — в центре. Так полагалось.

— Глааман! Скажи стражникам, что они пойдут так быстро, как ходит сильнейший из них. Скажи им, чтобы они убивали чудовищ на тропе. Скажи слабым, что они пойдут за нами — их защитой будет Храм.

— Что делать с трофеем, Эйлар?

Девушка оглянулась. Семиметровое глянцево отблескивающее тело болотного змея несли безымянные рабы. Они уже отстали на три сотни шагов, и двигаться быстрее не в их силах.