Дверь в стене

Вот вам коалиция, называется она Антанта, входят туда Британская Империя, Франция и Российская Империя. Если Антанта победит, то победа сделает каждого из участников сильнее и уже по этой причине в ходе войны, "по ходу дела", идёт скрытая борьба между "союзниками", каждый из которых стремится сделать так, чтобы при выигрыше именно ему досталось побольше "вершков", и точно так же этот каждый заранее готовится к возможному поражению и делает всё, что в его силах, чтобы при проигрыше встать из-за стола, понеся наименьшие потери (во всех возможных смыслах), заставив расплачиваться тех, кого в газетах наш каждый высокопарно именует "союзниками". И в этом нет ничего аморального, государство вообще не мыслит и в своих действиях не руководствуется соображениями морали, мораль для государства (любого) важна лишь с точки зрения утилитарной пользы - можно ли использовать её в пропаганде или нельзя.

Так вот, если попытаться разобраться в мотивах, которыми руководствовалась Британская Империя (а она, напомню, была главным тогдашним игроком) то картина вырисовывается следующая - на "континенте", то-есть в Европе, на тот момент существовали две силы, не только стремившиеся, но и "могшие" в Европе доминировать, это Германская Империя и Франция. Ещё два игрока - Российская Империя и Австро-Венгрия были интересны не так сами по себе, как в качестве "довеска" к одной из сторон, результатом чего стало бы нарушение существовавшего в Европе "баланса сил".

Ряд историков возлагает главную вину в развязывании Первой Мировой на Францию. И делают они это потому, что объективно только у Франции имелась мотивация к "перекройке Европы", так как после франко-прусской войны Франция не только потеряла Эльзас и Лотарингию, и тем самым "сьъжилась" территориально, но результатом войны стало ещё и создание Германской Империи, после чего Франция стала не вторым государством Европы, а третьим, да к тому же она потеряла возможность вернуть утраченное влияние, или, говоря на языке пропаганды - "вернуть былое величие". С одной оговоркой - она потеряла возможность вернуть утраченное в одиночку. Другими словами Франции, хотевшей вернуть довоенные позиции, нужна была не заведомо проигрышная война один на один с Германией, а всеевропейская война коалиций, где Франция добилась бы своего, примкнув к коалиции, воюющей против Германской Империи.

Большая война не противоречила и британским интересам, так как Англия традиционно и очень успешно проводила политику недопущения доминирования в Европе одной из "держав", и с этой точки зрения чрезмерно сильная Германия, начавшая к тому же выходить за пределы "европейского театра" и угрожать уже глобальным интересам БИ, должна была быть так или иначе ослаблена. Дело, однако, было в том, что с точки зрения англичан ослабление Германии не должно было превратиться в конец Германии, Германии следовало "пустить кровь", но дело ни в коем случае не следовало доводить до того, что Германию придётся "убить". Ослабление Германии не должно было перейти некую границу, результатом чего стало бы резкое усиление Франции, поскольку в таком случае БИ, ничего не выигрывая, меняла шило на мыло, да к тому же таскала бы каштаны из огня не для себя, а для Франции.

Таким образом Франция хотела одного, а БИ хотела совсем другого, но назывались они при этом союзниками. "Сердечными."

Пойдём дальше, мало кто замечает, что противостоявшие друг другу в Первой Мировой Войне европейские коалиции были зеркальным отражением друг друга вот в каком смысле - и там, и там присутствовало некое ядро, были хитрые, рассчитывающие "погреть руки" примкнувшие и были "сырьевые придатки", питавшие войну. С одной стороны - Германия, примкнувшая к ней Австро-Венгрия, и третий мир в виде Оттоманской Империи и Болгарии. С другой же стороны была точно такая же Германия, которая называлась Англией, английской Австро-Венгрией была Франция, а Российская Империя была англо-французской Турцией-Болгарией. Стоит нам посмотреть на ПМВ под этим углом, как становится понятнее игра, ведшаяся СаСШ.

Они хотели влезть в войну. Хотели, даже ещё не зная, на чьей стороне они будут воевать, и хотели потому, что справедиво полагали, что, кто бы войну ни выиграл, следующим блюдом, поданным к столу победителя будут они - Североамериканские Соединёные Штаты.

Пока шла война в Европе, можно было позволить себе отсиживаться в сторонке, но мировая война потому и называется мировой, что результатом её является не новый "пазл", сложенный на одном из континентов, а новая картина мира. Поэтому американцам, если они хотели как-то влиять на собственное будущее, следовало, пока не поздно, влезать в войну на её "европейском этапе". Проблема была в том, что американцев никто не ждал и в войну их никто не приглашал, и не приглашал по указанной выше причине - коалиции крайне неохотно идут на собственное расширение, новые участники, новые претенденты на послевоенный пирог никому не нужны.