Дверь в стене

Аукцион состоялся, ставки делались анонимно и "втёмную", участники не знали ни о том, сколько их, ни о размере конкурирующих ставок, ставить можно было один раз. Потом были оглашены результаты. Наша компания выиграла. Выяснилось, что всего участников было пятеро (такое ничтожное число заинтересованных "лиц" объясняется простым здравым смыслом - как бы ни был замачив плод, но всем было понятно, каких затрат потребует поднятие чего бы то ни было с почти трёхкилометровой глубины), две ставки были Maritime Administration отброшены сразу же по причине ничтожности, три же оставшиеся выглядели так - Шумейкер и Ко - $50010 и 10% от находки государству, две другие - $15526 и 15% и $20000 и 12%.

Практичное морское ведомство решило, что сулимые проценты от шкуры не то что неубитого, но пока даже не найденного медведя это хорошо, однако наличная синица в кулаке куда лучше. Молотком - "бум!"

"Продано!"

Сбылась? Мечта-то? Да нет, до сбычи мечт было ещё далеко. По горячим следам аукциона в силу вступили законы не жадности, нет, а, скажем так, - прижимистости. Затея стала обретать реальные черты, а реальность требовала выложить из кармана $50010 : 3 = $16670. С каждого. Жалко же. Мечта жила, с мечтой игрались, да и вообще - мечта мечтой, но cash-то при этом - кэшем! Друзья помялись, помялись и решили привлечь кого-нибудь ещё. Понятно, что это не мог быть человек "с улицы", а мог это быть кто-то "из своих". И О'Нил привёл своего знакомого, "тоже юриста" по имени Макгвайр Рили. После чего троица, хоть и жалко было, но вздохнула с облегчением, пятьдесят тысяч теперь можно было разделить на четверых. Счастье? Да нет, куда там счастью. Каждый из нас хоть раз в жизни, да видел душераздирующую синюю наколку - "нет в жизни счастья".

В американской действительности это самое "нет в жизни счастья" выглядело как телефонный звонок. Из Госдепартамента, конечно, откуда ещё могут с таким известием позвонить. И пресловутый Госдеп порадовал друзей тем, что вопросом озаботился сам Джеймс Бейкер.

Джеймс Аддисон Бейкер Третий. Госдеятель, успевший послужить государству на постах главы администрации президента, министра финансов и Госсекретаря Соединённых Штатов. В бытность свою Бейкер был очень, ОЧЕНЬ влиятелен. "Сильный человек" в правительствах Рейгана и Буша-старшего. В указанных администрациях он играл ту же роль, которую играл Дик Чейни в правительстве Буша-младшего и Хиллари Клинтон в правительстве Обамы (похоже, что сейчас эта роль "смотрящего" перешла к вице-президенту Джо Байдену, но не будем отвлекаться, нас ждёт клад.)

Так вот до друзей-кладоискателей довели, что у Джеймса Аддисоновича сложилось мнение, что правительством Соединённых Штатов в случае устройства аукциона по продаже прав на утопленное судно была допущена ошибка и неплохо бы эту ошибку исправить.

"Как?!"

- Нет ничего легче, - сказали им. - Если вы не хотите, чтобы в процесс вмешались мы, то договоритесь с Оманом сами и договоритесь по-хорошему.

Договориться по-хорошему означало - "договоритесь на любых условиях". И попробуй не договорись, уровень "сил" говорил сам за себя - госсекретарь Джеймс Бейкер и какой-то потопленный во время Второй Мировой транспортник, пусть даже и с серебром. "Не царское это дело."

Не царское дело, вдруг ставшее царским.

"А если не захотите по-хорошему, то по-плохому с вами не будет, вы же американские граждане и ничего противозаконного не совершили, но вот клад у вас отнимут. Отнимут мечту? А что это такое? Вы имеете дело с государственной машиной, а машина не знает, что такое мечта."

197

Кладоискатели (а их стало уже четверо) оказались лицом к лицу с реальностью, а она выглядела не очень хорошо - они рассчитывали если не на помощь и прямое содействие государства, то хотя бы на поддержку, а выяснилось, что государство оставляет их один на один с сулатанатом Оман и, будто одного этого мало, оно ещё и требует от них договориться с Оманом полюбовно и как можно быстрее. "Как вам это нравится?" Частные лица с возможностями, имеющимися у частных лиц, должны были договориться с государством, располагающим возможностями государства. Пусть даже и такого, как Оман. Слово "султанат" грустную перспективу не только проясняло, но и в определённом смысле усугубляло.

А между тем друзья успели создать компанию под названием John Barry Group, располагавшую "эксклюзивными правами" на поднятие затонувшего судна со всеми имеющимися там причиндалами.

Не успела John Barry Group привести в порядок встрёпанные чувства как с нею вышли на связь. И вышли очень респектабельные люди из вашингтонской юридической конторы под названием Patton, Boggs and Blow. В контексте разворачивавшихся событий фамилия партнёра Blow выглядела удручающе издевательски, судя по всему судьба - особа весёлая. Юристы сообщили членам группы, что отныне им придётся иметь дело с ними, так как их конторе поручено представлять интересы султаната Оман в Соединённых Штатах.