Дверь в стене

Сыграв "временем", Антанта отняла у немцев вот что: Англия гарантировала себе около 20% потреблявшейся её армией и флотом нефти, вроде бы не очень много, но, как показали дальнейшие события, - попади БИ не в восьмидесяти, а в стопроцентную зависимость от поставкок нефти из СаСШ и американцы (такие каковы они есть) извлекли бы из этой ситуации не 100, а 146% отнюдь не одной только денежной выгоды. И помимо этих таких сладких 20% Антанта лишила возможности получать с Ближнего Востока нефть Германию.

Сегодня мы живём в мире, который мало что знает о том, как могли бы ("БЫ") повернуться события и что значила тогда для Германской Империи Месопотамия в узком смысле и весь Ближний Восток в смысле более широком и сугубо немецком.

Где-то повыше мы с вами узнали, что кайзер Вильгельм II дважды посещал Оттоманскую Империю. На переломе веков, в 1898 году, когда события ещё не понеслись вскачь, а - "зрели", кайзер нанёс государственный визит оттоманам и где проехался, а где и прошёлся по пределам гостеприимной Туреччины. Начал он с европейской окраины, со Стамбула, а потом пошёл вглубь, в нутро, он отправился в Иерусалим.

Вот он, на подходе, "близ есть, при дверех":

Удивительно, что Вильгельм не едет на белом осле и не держит пальмовую ветвь в руках, с него бы сталось, но и белый жеребец неплох, тем более, что он наверняка не подарен чеченцами, с кровью и жеребьячьей родословной там всё было в полном порядке, немцы же, "не у Пронькиных."

Для того, чтобы высокопоставленные визитёры могли "въехать в Иерусалим", хозяева, которым для дорогих гостей было ничего не жалко, разрушили часть стены Старого Города. "Прямыми сделайте стези ему." И вот гости здесь:

Кайзер Вильгельм (титул kaiser, имевший источником старонемецкое keisar является аналогом латинского Caesar) вошёл в Иерусалим в образе прусского фельдмаршала, символ громоздился на символ, но иногда костюмированность давала сбои:

У "бедного Вилли" было не очень хорошо со вкусом, его всё тянуло на шишаки и восточную "пышность", дурно понятую как "толстожопость".

Злоязыкие турки немедленно обозначили межгосударственный визит "немецким Джихадом", чему и сам Вильгельм, бывший ориенталистом-любителем, немало поспособствовал, представляясь как "хаджи Вильгельм". Да и чего там говорить, если даже и ближневосточный департамент кайзеровской разведки, восполняя недостаток чувства юмора наверху, стал называть себя "Джихад Бюро".

Со стороны Германской Империи игра была многоплановой (немцы были молодцы, они, отдавшись "драйву", позволили разгуляться воображению) - тем, что она делала, Германия давала туркам обрести второе дыхание (корм был не в коня, но это стало понятным только с началом военных действий в 1914-м), они перехватывали инициативу у англичан в мусульманском мире ("желанием Кайзера было спустить с цепи миллионы мусульман и устроить христианам Варфоломеевскую ночь"), они искали (и находили) расположения сионистов (во время визита в Оттоманию любезными хозяевами была организована личная встреча Вильгельма и Теодора Герцля, в ходе которой германцы убеждали (и достигли в том немалого успеха) теоретика сионистского движения, что главным врагом международного еврейства является самодержавная Россия. Но во всём этом присутствовала некая неполнота, всё, что делалось, касалось слов, "духа". Но к духу требовалось и что-то материальное, мы ведь все живём в грешном мире материи.

И немцы, как никто другой, в материи знали (и знают) толк.

Строившийся Багдадбан помимо самой по себе железной дороги и всех связанных с нею очевидных "милитаристских" выгод предусматривал выгоды ещё и такие - немцы получили от турков гарантии, что если в процессе строительства ими в полосе шириною в двадцать километров по каждую из сторон строившейся "железки" будут нечаянно ("нечаянно!") найдены какие бы то ни было полезные ископаемые (как вы думаете, какое именно "ископаемое" можно ожидать найти по соседству с Басрой и Мосулом?), то Германская Империя немедленно получает эксклюзивное право на сорокалетнюю концессию по разработке нечаянно найденного.

Хочешь иметь флот - умей крутиться. И немцы крутились. И крутились очень хорошо. И сами они были хороши. И план их был хорош. И он - работал. Как часы. А потом вдруг, где-то в Сараево - чу! Выстрел. Из жалкого пистолетика. "Пх!" Как кукушка из часов выскочила. "Ку-ку." И всё - заверте-е-е-е…

Время!

154

Выгодно ли воевать?

Ну вот с чисто человеческой точки зрения? С уровня единички? На этот вопрос любой индивидуй отрапортует так:

- Всегда готов! С колен встану, всех порву. Ура-а-а, товарищи! Где мой верный калаш, гады?! - и, перейдя на речитатив, добавит скороговорочно: "А короткоствол в целях самообороны разрешить немедля всем!"

Но эти песни поются на миру или в каком тесном кабинетике с недвусмысленным портретом на стене, при взгляде на который само даже слово "выгода" становится неуместным, а потому и непоминаемым всуе.

Однако самому себе вопрошаемый вопрос непременно разъяснит так: