Дверь в подвал

Он сделал мне подарок в тот день... а потом ночью мы занимались любовью.

Мы знали правила. О смешивании личных отношений с рабочими. Переспать со своим напарником было не просто неприлично - это был позорно. Но в самую первую неделю нашего знакомства мы поняли, что невозможно отрицать взаимное влечение.

Ты не можешь помочь тому, в кого влюблен.

Хадсон сказал мне это в первый раз, когда мы поцеловались. Мы неловко столкнулись громоздкой формой, гремя шкафчиками за спиной, когда наши губы встретились. Во время поцелуя мы смеялись, и от смеси желания и восторга у меня кружилась голова.

Он тренировал меня. Был на десять лет старше, и я боялась, что относилась к той категории женщин, которых влечет к своему боссу и притягивает силой и уверенностью. Но все было не так. Он был нежен, когда я нуждалась в нем, и жесток, когда работа требовала большего.

Мы поддерживали баланс между нашими отношениями и работой. Работа стояла на первом месте. Мы оба это понимали. И поэтому мы продолжали усердно трудиться, пока наши романтические устремления отходили на второй план, не имея каких-либо перспектив.

Он был моей первой любовью. Он был моим первым всем.

А потом его не стало.

Я бросаю рассеянный взгляд на груду папок в центре подвала.

Я не хочу к ним прикасаться.

Мои навязчивые поиски привели меня сюда. Это единственный ответ, который мне нужен. Монстр реален, и я нашла его.

Я ложусь на пол, прижавшись лицом к холодной плите. Я потерпела неудачу. Эти файлы мне не помогут. Даже если бы я направила пистолет на нужного человека... если бы я нажала на курок... ничто из этого не вернет Хадсона.

Это пустое осознание облегчает принятие моей судьбы.

Реальность мрачна. Меня убьет тот же зверь, что забрал жизнь Хадсона.

Почему?

Любопытный голос внутри меня задается вопросами, сомневаясь в мотивах убийцы. Я пытаюсь заглушить его, но эта мысль заразительна. Вирус, захватывающий мое сознание. Как и все дела, над которыми я когда-либо работала.

Из-за этого Хадсона и убили.

Его убили из-за меня.

Я крепко зажмуриваюсь от мучительной мысли. Но доказательства на лицо.

В своем невротическом стремлении найти убийцу Хадсона, я разработала параллельную теорию причин его убийства. И я упрямо держалась за нее. Я жевала эту тонкую ниточку, пока окончательно не лишилась вкуса. Малейшая, тончайшая зацепка стала центром моего разрушенного мира. Но я все равно держалась

«Майер Кейстоун Энтерпрайз».

Дело о пропавшей девочке - дело, из-за которого у меня развилась идея-фикс, а затем погиб мой напарник.

Я прерывисто выдыхаю и смотрю на стропила. Я провожу взглядом по балкам до того места, где стена смыкается с серым потолком. Я слышу глухой удар. Приглушенный звук отражается от стен.

Я так устала, что хочу сдаться, но я не могу снова подвести его. Я заставляю свое тело двигаться. Борясь с ноющей слабостью, я волочу ноги, цепь неприятным царапающим звоном бьется об пол. Я хватаюсь за шип и дышу, прижимая холодный металл к груди, прежде чем перекатиться к двери подвала.

Устав, я сначала провожу пальцами по тяжелой двери, благоговейно ощупывая грубую текстуру. И пытаюсь найти трещину. Любое отверстие, куда я смогу просунуть чертов кончик шипа.

Эта дверь - мой маяк в темноте. Она – все, что у меня осталось на пути надежды.

И все же швы настолько совершенно подогнаны, что образуют одну сплошную стену. Я сдерживаю раздражение и пытаюсь просунуть металлический конец под дверь. Я давлю на шип, пока моя ладонь не начинает гореть.

Со слезами на глазах я пытаюсь побороть горькое чувство поражения. Здесь что-то есть. Я чувствую это по другую сторону. Я снова пытаюсь просунуть шип под дверь, но она герметично закрыта. Я ругаюсь и бью острием по двери, громкий звон разрывает мою ноющую голову.

В порыве гнева я продолжаю бить по двери. И не останавливаюсь до тех пор, пока жгучая боль в руках не заставляет меня выронить шип.

Он отскакивает от бетонного пола.

Я сползаю вдоль двери, грудную клетку обжигает неровное дыхание, руки сжимаются в кулаки, и в них отдается пульсация каждого бешенного удара сердца. Я позволяю себе последний акт неповиновения и со злостью пинаю этот раздражающий железнодорожный шип. И, вообще, кто, черт возьми, имеет привычку держать в доме такие штуки?

Психопаты, которые убивают невинных людей в овраге и запирают женщин в своих тщательно подготовленных подвалах, - вот кто.

Я смотрю на шип, валяющийся на бетонной плите.

Шип оставил лишь едва заметные царапины там, где приземлился. Истон построил этот подземный ад не просто так.

Мое сердце бешено бьется в груди, заставляя меня двигаться.

Я не настолько физически сильна, чтобы вонзить шип в литой бетон... но я могу попробовать соскрести слой залитой поверхности пола. Я могу копать. Я могу узнать, что он спрятал под этим адом.

Когда я пытаюсь ухватиться за шип, мою ладонь обжигает резкой болью. Я карабкаюсь к своей брошенной сумке и вытряхиваю свою одежду. Выбираю короткую футболку и оборачиваю вокруг руки.