Дверь в одиночество

— А, что б ты понимал! — возмутился Пётр. — У них такие технологии энергия-материя были, посейчас никто и близко не подошёл. Говорят, они чуть ли не сами миры строили, из кусков разных срезов собирая. Русская Коммуна, по слухам, у них какие-то крохи подрезала — и с тех пор они самые крутые перцы в Мультиверсуме. Да любой артефакт Ушедших — это даже не представить себе, сколько бабла! А что они жили в таком убожестве — да чёрт их поймёт. Нравилось им, наверное.

Он помолчал и добавил грустно:

— Только хрен теперь, чего найдёшь. Тут всё, что сами Ушедшие не забрали, наглушняк зачищено за столько-то лет… Да сам видишь. Эх, а я уже губы раскатал…

— Так, порадовались, поплакали — и хватит! — сказал громко Андрей. — Не жили красиво и нефиг начинать. Не за этим сюда шли.

— Тебе хорошо рассуждать… — буркнул вполголоса Пётр, но развивать тему не стал.

— Ищем скважину, она должна быть где-то между капсул!

Все разошлись с фонарями разглядывать стены, а я наконец отдышался после подъёма и отметил в себе какое-то странное ощущение. Как будто холодный сквознячок такой в солнечном сплетении, лёгкий-лёгкий, но отчётливый. Я пошёл по кругу вдоль стены и встал там, где он казался сильнее всего.

— Чувствуешь? — неожиданно сказал за плечом незаметно подошедший Андрей.

— Что-то чувствую, да… — неуверенно ответил я.

— Много ходил туда-сюда, да?

— Ну, да, пришлось помотаться…

Андрей покивал понимающе:

— Я ж тебе говорил, если способность есть, то организм подстраивается. Вот, уже проходы чувствуешь.

На этот раз щель характерной формы заметил я. Андрей вставил туда пластину, нажал до щелчка, но дверь в стене не проявилась. Вместо этого с серией тихих лязгающих звуков задвигались полки в центральном цилиндре. Сложившись и сдвинувшись, они сформировали лёгкую металлическую винтовую лестницу вверх, где вместо куполообразного свода открылся тёмный проход.

— Не, ну они реально криптоманьяки были, Ушельцы эти! — прокомментировал Пётр. — Ни одного прохода в простоте не сделают!

Андрей поднялся первым, я за ним. Наверху оказалось неожиданно крошечное помещение — я уже привык, что у аборигенов всё огромное.

— Эй ты что делаешь? Прекрати! — послышалось вдруг снизу. — Ты чего, офигел, алё!

— Но, фак, фак, но! Шит!

Послышалась возня, звуки ударов, потом звонкий щелчок — и отверстие, через которое мы влезли, закрылось. Потом вроде бы грохнули приглушённо несколько выстрелов и всё стихло.

Я пнул отозвавшуюся безнадёжно глухим звуком металлическую заслонку на месте прохода и посмотрел на Андрея. В свете фонаря его лицо было не менее растерянным, чем моё.

— Это что сейчас было? — спросил я тупо.

— У нас проблема, — констатировал очевидное Андрей.

Но я, в общем, и сам уже догадался. Навскидку я б даже сказал, что нам пиздец.

Мы находились в круглом помещении диаметром метра два с половиной, в центре которого был закрывшийся наглухо толстый железный люк. Собственно, этим наше положение описывалось совершенно исчерпывающе. Учитывая местные традиции архитектуры, можно не сомневаться, что стены сложены достаточно надёжно, чтобы их не сломали не только мы, но и центнер тротила. Потолок монолитный из камня, на высоте метров четырёх, люк заподлицо с полом, металл неизвестный, но твёрдый и толстый. Если нас кто-нибудь не откроет снаружи, то мы умрём тут от жажды дня через четыре. Довольно мучительная смерть, говорят. Вскоре фонари погаснут и станет ещё и темно, так что я решил, прежде чем предаться вполне оправданному отчаянию, осмотреть всё детально. В конце концов, не исключено, что это место станет моей могилой, и кости пролежат тут все те тысячелетия, которые суждено простоять этим стенам. И даже если какие-то отдалённые потомки нынешних мародёров найдут их в руинах Чёрной Цитадели, то никто никогда не узнает, какого чёрта мы тут сдохли, и какая падла нас тут заперла.

Обшарив все доступные поверхности, нашёл невысоко над полом характерную щель. Показал её Андрею. Тот пожал плечами — запасного ключа у него не было. Я без особой надежды потыкал в отверстие лезвием складного ножа, но, кажется, не достал даже до механизма.

— Ты знаешь, как трудно было найти тот мастер-ключ и во что он мне обошёлся? — прокомментировал мои потуги Андрей. — Если б здешние замки можно было открыть отмычкой, тут был бы проходной двор…

— Мне форма той пластины не показалась слишком сложной, — удивился я. — Я бы такую молотком и напильником за пару часов скопировал…

— Это только так кажется. Многие пробовали открывать точнейшими копиями — ни разу не получилось. Работает только оригинал, а их осталось всего несколько штук в частных коллекциях. Они практически неуничтожимы, фантастически прочный материал, но годы идут, ключи теряются… Сейчас это неуникальный, но ценный артефакт.

— Достаточно ценный, чтобы угробить свою команду и сбежать с ним? — затронул я неприятную тему.

— Нет, — поморщился Андрей, — недостаточно. Если бы дело было только в ключе, его было бы проще стащить в лагере, я его и не прятал особо. Кроме того, ценность его скорее, коллекционная, чем практическая.

— Это как?