Дверь в никуда

От его легких прикосновений у Энни было такое чувство, как будто он дотрагивается до ее кожи своими губами. Она знала, что Стив смотрит на нее, но у нее совершенно не было сил, чтобы поднять голову и заглянуть в его глаза.

– Очень, знаешь ли, мудро, что заставляет работать мускулы, – они разрабатывают их один за другим…

Энни почувствовала, что он боится шевельнуться, чтобы он не подвинулся ближе к ней или вдруг не оставил ее руку в покое.

– Вот идиотка, – подумала она, – сама не знаешь, что тебе нужно.

На руках Стива тоже были полу зажившие раны. Даже, не глядя на его ладони, Энни могла бы отчетливо вспомнить длину и форму его пальцев. Неужели память прикосновений сильнее памяти глаз?

– Ну еще бы, это очень важно. А то ведь они просто атрофируются от долгого бездействия…

Энни, наконец, заставила себя посмотреть на Стива. В его глазах застыл немой вопрос, но она не успела даже попытаться ответить ему. Две женщины позади Стива встали со своих мест. Та, что была помоложе, с журналом в руках, придержала дверь, пропускал соседку. Они вышли вместе, оставив за собой запах лекарств, и дверь захлопнулась за ними.

– Они ушли, – сказала Энни.

Старики сидели к ним спиной, уткнувшись в передачу с бегов. Внезапно Энни осознала, что впервые с того дня, когда они, оказались вместе после взрыва под развалинами, среди мрака, сейчас они вновь остались вдвоем. Она со Стивом была недосягаема для зрения и слуха всех нянечек, сиделок и пациентов больницы. Они вдвоем казались бесконечно изолированными от всех людей, даже в этом замкнутом мире двух больничных палат. На мгновение Энни показалось, что реальный мир не простирается дальше границ больничного холла. Она взглянула вновь на их сплетенные руки.

– Как странно, – прошептала она.

– Что странного, Энни?

– Да вот это…

Ее ладонь шевельнулась в его руке. Движение не было заметнее, чем биение пульса. Стив ждал, что она все-таки закончит фразу…«то, что мы вместе». Он помнил, как Энни говорила, рассказывая о Мэттью: «Я сделала слишком легкий выбор. Слишком безопасный…». Вот что не раз говорила она тогда. Он взглянул на сидящую рядом с собой молодую женщину, пытаясь угадать, до каких пределов она теперь будет откровенна. Но у нее эти пределы определить нельзя. Он помнит и это тоже.

– Я так много вопросов хотела бы тебе задать, – произнесла торопливо Энни. Слова у нее путались, она сбивалась. – О многом нужно поговорить, чтобы связать воедино все концы. Все, что ты мне там, среди развалин, рассказывал. И еще есть кое-что для тебя важное. Я думаю об этом вместо того, чтобы засыпать трусость, конечно, но я боюсь ночных кошмаров.

– Спрашивай, – тихо сказал Стив.

Энни улыбнулась.

– Я хотела спросить, испытывал ли ты гнев на тех, кто сотворил все это с нами. Кто бы они ни были.

Он внимательно смотрел ей в глаза, их синева только усиливалась от окружавших теней.

– Гнев? – Стив поколебался несколько мгновений. – Нет… Жалость к другим, но только не гнев, из-за того, что это случилось именно со мню. У меня нет права слишком дорого ценить себя.

Ее ладонь снова дрогнула в его руке.

– Это случилось, и мы оказались там… Вот и все. Тяжело направлять свой гнев на ничто. Думаю, что сейчас мое главное чувство – это счастье. Я счастлив от того, что жив, от того, что ты рядом. А ты чувствуешь гнев, Энни?

– Нет, только не за себя. Как и тебе, мне жалко других. И все же я, не могу простить того, что со мной сделали. Из-за моей семьи. Бенджи так нуждается во мне, и Том. И Мартин… Ему было едва ли не хуже, чем мне. – Энни взглянула на Стива. – Не представляю, что бы я чувствовала на его месте, как бы я такое пережила. Ждать, чтобы узнать, не погиб ли муж, а потом снова ждать, смогут ли ему спасти жизнь.

Взгляд ее синих глаз теперь стал ровным, спокойным.

– Думаю, что ты бы перенесла это с большим мужеством, окажись ты на месте Мартина, – спустя долгое время произнес Стив. – Я знаю – ты храбрая.

– Это ты мне помогал оставаться храброй.

Они посидели еще некоторое время, все также глядя друг другу в глаза.

– Ты думал о том, что мы можем умереть? – спросила Энни.

– Уже в самом конце я боялся, что спасатели опоздают.

– До самых последних минут я не помню. Помню только твой голос. Как ты говорил мне о своей бабушке и о том, как жил, когда был маленькими. Вы все смешались у меня: и ты, и Томас, и Бенджи. Я видела, как вы втроем убегаете от меня, и как я боялась, что больше не встречу вас вновь.

– Ну, вот же встретила, – мягко промолвил Стив.

– Да… встретила, – эхом отозвалась Энни.

Она протянула ему другую руку, и он сжал ее ладони своими. В душе у Энни нарастало чувство, что необходимо сделать какой-то очень важный выбор, но в то же время, что-то ей говорило, что возможности изменить что-либо у нее уже не осталось. Часы, проведенные со Стивом, там, среди руин супермаркета, перевернули ее жизнь, перепутали все нити, связывавшие Энни с прошлым и нарушили то, что ждало ее в будущем. Ее жизнь теперь никогда не станет прежней.

– Если бы не страх смерти, – заговорила вдруг Энни, – мы бы, наверное, не рассказали всего, что теперь знаем друг о друге.