Дверь в никуда

И Никита метнулся пулей одеваться. Аня приготовила ему комбинезон, как Никита понял, что-то среднее между одеждой полярников и армейской. Странноватый костюм для праздника, но удобный, легкий и не паркий даже в теплой комнате. Опять автоматика — понял Никита, костюм-термостат.

Гравикар полетел знакомой дорогой куда-то в сторону Володиной школы. Но опустился несколько раньше, в лесу. На небольшой прогалине среди деревьев уже горел костер — прямо на снегу, на специальном коврике из жуткой кремнийорганики. Никите уже были знакомы эти штучки здешних туристов. Аня сразу отправилась наряжать небольшую, метра три, но очень пушистую елочку недалеко от костра. Сепе и Ербол, как обычно, пилили дрова. Никиту несколько раздражало пристрастие людей двадцать второго века к архаизмам. Ну зачем, в самом деле, елозить первобытной железкой, пусть из не тупящегося легированного титана, по бревну, когда цепной саморез разделал бы его в секунды?

— Обычай — система ограничений, — объяснил не совсем понятно Володя, — когда вместо того, чтобы делать проще, делают как положено. Если уж вышел в лес развлекаться — полагайся, как и предки, только на свою мускульную силу и то, что можешь утащить на своей спине.

— Бессмысленный какой-то обычай! — сказал Никита — Зачем вообще нужны эти ограничения?

— А зачем идти в лес, ходить пешком, когда можно вообще не выходить из комнаты? Зачем есть мясо — точную имитацию частей тела животных, жевать жесткие волокна, когда можно вообще не двигаться, а автомат тебе прямо в рот кашицу по трубке нальет? Если уж мы решили сохранять пока это тело, то должны обеспечивать его нужными нагрузками. Отсюда все обычаи, ограничения. По земле ходить пешком — вообще архаизм, когда можно на гравикарах передвигаться. Но ведь приятно, черт побери!

Сейчас, видимо, был не совсем случай полных ограничений. Потому что по канонам лесохождения комбинезон-термостат тоже не полагался. Допускалась для природы лишь одежда, лишенная источников энергии и автоматики.

Володя отправил Никиту утаптывать снег на поляне и устилать его ковриками. Работу эту он попросил делать особо тщательно, не торопясь, чтобы поверхность была ровной — для танцев. А сам пошел развешивать по деревьям освещение и динамики. Потом Никите стал помогать Андрей Печковский, показавший, как соединять края ковриков, так что они склеивались со щелчком, а сам коврик становился жестким, слегка пружинящим. Танцплощадка, одним словом, получилась что надо! В результате вскоре после захода солнца, когда заря еще занимала пол-неба, поляна превратилась в уютный и красивый зал. Так вот почему в двадцать втором веке не ставят в квартиры елки — люди сами идут в лес к елкам и празднуют вместе с ними, не убивая. Конечно в прошлом такого быть не могло. Провести ночь в зимнем лесу могли только наиболее привычные к суровым условиям. А сейчас все просто: одежда позволяет чувствовать себя комфортно при любом морозе. Если нужно, можно и поляну затянуть пленкой, подогреть воздух. Для деревьев это не страшно. Еда не стынет в самонагревающихся тарелках. Да и тащиться пешком по глубокому снегу не нужно — гравикар опустит тебя прямо в середину лесной сказки. Но зато как здорово: вокруг не декорации, а настоящий заснеженный лес. Кажется, вот-вот выйдет из-за деревьев не западный вертлявый Санта-Клаус, а его старший брат — русский Дед Мороз, суровый хозяин зимы, повелитель метелей, для которого разнести подарки в новогоднюю ночь — наименьшая и самая приятная часть забот. И он не станет лазить в печную трубу. Он в дверь кулаком стучит, а коли замешкались нерадушные хозяева, так может и сам ногой отворить вместе с петлями. Лучше уж его в лесу подождать, без дверей. А Снегурочка у нас уже есть своя — Никита взглянул на Аню, которая как раз стоя на плечах Володи пристраивала мерцающую радужную звезду на верхушку елки. И вдруг взлетела со своего носителя ракетой, что-то радостно крича: на поляну опускался еще гравикар. И привез он еще двух Снегурочек, правда черноволосых, уже знакомых Никите Беатрис и Терезу. Очень кстати, а то Ани и Светы — жены Андрея Печковского явно было мало для всех мужчин. Приветствия, представления — только Никита видел раньше испанских подруг Ани. Потом разгрузка гравикара — девушки привезли с собой испанские яства и вина. Настоящие, не с пищевой фабрики, как отметила Тереза. Никита уже знал, что у испанцев это национальный пунктик — настоящие продукты ручного приготовления. Правда, только для праздников. Даже испанцы не рвались убивать жизнь на кулинарию.

Когда уже совсем стемнело, Никита увидел вспыхнувшие на верхушках сосен вокруг поляны зеленые огни.

— Что это за сигналы? — спросил он Володю — Или просто иллюминация?