Дверь в никуда

Так, на дисплей пошла информация, накопленная зондом. Схема системы, орбиты, характеристики планет. Все обычно, стандартно даже. Три на близких орбитах, потом щель, вероятно пояс астероидов, потом газовый гигант. Оно и понятно: планеты формировались из первичного облака на уровнях стабильности, определенных структурой гравитационной турбулентности. Как раз данные, добытые Никитой, позволили установить точную систему турбулентных уравнений, обосновать теорию планетогенеза. А раз масса звезды схожа, то и орбиты планет попадают на те же примерно уровни. И влияние гиганта не позволило первичному материалу сформировать планету — остался пояс астероидов. На месте Меркурия нет ничего — либо на звезду упал, либо и не возникал. Бывает. Так, венероподобная — стандарт. Состав атмосферы, плотность, температура — ого! Допплер что-то дает слишком быстрые ветровые потоки в атмосфере. Для газовых гигантов это обычно, но тут же планета чуть больше Земли. Нужно будет слетать, разобраться. Так, землеподобная: состав атмосферы — кислорода чуть меньше, вода, давление, температура — все в пределах. Ага, эти системы линий в спектрах указывают на жизнь, во всяком случае на присутствие на планете гигантских сложных молекул, которым неоткуда взяться, кроме как от жизни. Вместо Марса крупная планета с атмосферой. Слишком холодная для жизни, но посмотреть стоит. Газовый гигант, последующие ледяные планеты… Никита такие не любил, исследовал лишь вкратце, по настояниям коллег — кому-то было и это интересно. Хотя, с точки зрения чистой науки, да и промышленных ресурсов, эти планеты интересны. Так, признаки жизни. Ну, это бывает на почти всех газовых гигантах с достаточной энергетикой. Только дальше простейших эта жизнь что-то не развивается. Или просто развивается слишком медленно — энергии все же мало, температура низкая, все реакции идут медленнее, а значит и эволюция тормознутая. Для биологов, правда, рай — общая теория жизни и так далее. А для Никиты — мука. Тащить в переходе специальный зонд, способный выжить в условиях газового гиганта — верблюжья работа. А Никита даже и не конь, у него голова не такая большая и копыт нету. Начинать можно с землеподобной. Ну, поехали перекрестясь.

Еще один переход — муть в башке и туман перед глазами. Два перехода подряд, да еще с грузом — утомительно. Но сейчас можно отдохнуть. Комп сам выведет катер на высокую стабильную орбиту, выпустит зонд. Спутника у планеты нет, ночи тут безлунные. Значит жизнь наверное примитивная — обычное правило. Солнечный прилив слишком слаб, недостаточно взбалтывает океан. Хотя все от возраста зависит — на пару миллиардов лет побольше, и даже медленная эволюция выдает сложные формы. А потом жизнь несется вскачь, сама себя подстегивая. Это позже станет ясно, а с такой высоты планета похожа на Землю — голубоватая атмосфера, белые завитки облачных фронтов, темный глянец океанов. Никита постепенно погружался в дремотное состояние — близкое присутствие планеты успокаивало, психологически защищало от колючего сверкания чужих звезд. А зонд пока пусть пашет, он железный.

Часа через четыре Никита почувствовал себя полностью отдохнувшим, готовым к штурму и натиску на планету. Зонд тем временем собрал данные о движении атмосферы, географии и геологии. Спуск в атмосферу безымянной пока планеты не представлял трудности и риска, да ничего другого и не ожидалось, судя по предварительным данным. Все же, катер Никиты — очень прочная и выносливая машина. Поверхность планеты тоже не обещала ничего страшного. Обычные реки, горы. На суше отмечены признаки растительности. Это интересно: если жизнь уже выбралась из морей, то есть очень большой шанс, что она высокоорганизованная. В морях-то уж наверняка есть что-то интересное. Но это и опасно. Дело не только в бактериях — от них научились защищаться отлично. А вот попасть на рога какому-нибудь местному трицератопсу не хотелось бы. Ведь все равно дурак сдохнет, если сожрет такое чужеродное мясо, да еще вместе со скафандром. Так что тут осторожность нужна. Однако первый спуск не предполагает посадку — нужно подробнее изучить поверхность с небольшой, в несколько километров, высоты. Потом, на станции, большой комп проанализирует записи, определит растения и животных, оценит опасности. И потом уже можно будет высаживаться, побродить по поверхности, взять образцы. А если планета поразит чем-то особо, то дать ей имя. Обычно Никита не торопился называть обнаруженные планеты, предоставляя это настоящим первопроходцам. Ладно, вниз.