Дверь в никуда

Ванные имели уже знакомое Никите сенсорное управление, когда палец передвигает метки на небольших экранчиках со шкалами напора и температуры воды. Никита интересовался, почему нет обычного управления голосом. Аня тогда рассмеялась, и сказала, что это одна из неразрешимых проблем: не могут компьютеры безошибочно различать слова в шуме льющейся воды. Еще были двери, про которые Аня сказала, что это порты линии доставки и домашних робслуг. Комнаты были метров по двадцать, а вот обстановка поразила Никиту своей скудостью, если не сказать, спартанством. Конечно в каждой комнате вездесущие экраны компьютерных терминалов, кресла, стулья, в спальнях большие кровати довольно обычного вида … и все. Обстановка показалась Никите бедной, потому что в комнатах не было привычных шкафов с посудой, безделушками и всякой всячиной, нужной в городской жизни конца 20-го века. Хотя три Аниных комнаты были украшены картинами и симпатичными скульптурками явно ручной работы. Не было и книжного шкафа — обязательной принадлежности привычной для Никиты городской жизни. Он даже не удержался и спросил:

— Аня, а книги сейчас читают? Ну, художественные?

— Конечно. А что натолкнуло тебя на этот вопрос?

— Ну, просто я привык в своем веке в любой квартире видеть шкаф с книгами.

— Любопытно, я никогда не думала об этой детали. Сейчас покажу тебе книгу. — Аня взяла со стола и протянула Никите плоскую пластину размером со стандартный лист бумаги и в пол сантиметра толщиной, — Это компьютер-книга. Бумажные книги перестали делать еще в середине прошлого века. А сюда из мировой библиотеки можно загрузить несколько сотен книг с иллюстрациями, или видео со звуком. Это квартирная книга — чтобы читать в кресле или лежа в постели. На ней можно и писать — экран сенсорный, или записывать голос. Еще можно читать с экрана терминала.

Теперь о наших отношениях: в мои спальню и кабинет ты можешь входить только с моего разрешения, как и я в твои. Центральная комната, столовая, общая. Воровства и преступлений сейчас нет, так что можешь смело открывать дверь квартиры незнакомым людям. Вообще-то можно было бы и не закрывать двери, но этот атавизм в психике не так просто вытравить. А теперь экскурсия по окрестностям.

Одна из стен каждой комнаты была сплошным, закрывающимся тяжелыми шторами, окном, выходящим на просторную лоджию, или скорее в небольшой садик. Там, среди растений, стояли столы и кресла. Часть лоджии, отделенная стеклянной стенкой с дверью, оставалась пустой. Когда Никита подошел к каменному парапету, у него захватило дух: это не был вид с птичьего полета, поскольку птицы так высоко не летают. Он стоял на склоне высоченной горы, у края пропасти. Впрочем, стены дома были не отвесными, а наклонными. Прыгнув отсюда, он упал бы на лоджию нижнего этажа. Воздух был свежим и прозрачным, а вид с полуторакилометровой высоты открывался просто потрясающий. Где-то вдали темнели на фоне неба силуэты гор. По правильным формам усеченных пирамид Никита догадался, что это другие дома-города, тем более что гор вблизи Москвы быть, конечно, не может. А между этими горами-островами раскинулся зеленый океан, плоская равнина, вся покрытая лесом. Впрочем, не вся. Вскоре Никита стал различать поляны и луга, ленты рек, черные зеркала озер. Не было на этой равнине только признаков человека: дорог, поселков, полей. Если бы не горы-города, лес казался бы первозданно диким. Не совсем уж диким — там и тут Никита стал различать поднимающиеся из леса дымки. А в небе вокруг дома вилась стая разноцветных искр — летающих машин. Как пчелы вокруг букета — почему-то Никите пришло в голову именно это сравнение, хотя пчелы не летят на сорванные цветы.

— Я вызвала гравикар, сейчас прилетит, — сказала появившаяся из комнаты Аня.

— Судя по названию, у него антигравитационный двигатель?

— Да. Гравитацию освоили в конце прошлого века. Тогда, с появлением первых гравилифтов, стало возможным осваивать космос. А гравикары появились лет пятьдесят назад.

— Освоение космоса началось еще в моем веке.

— Пока были только химические или ядерные ракеты, число выходов на орбиту приходилось резко ограничивать, чтобы не причинять большого вреда атмосфере. До гравилифтов, в прошлом веке, за год выводили на орбиту даже меньше грузов, чем в твоем веке.

— Аня, а почему не видно дорог? Города ведь связаны между собой.

— Дороги ликвидировали несколько десятилетий назад. Люди летают, машины и грузы движутся по тоннелям. А по поверхности земли ходят пешком, ездят на велосипедах. Поверхность земли для отдыха. Там есть только тропинки.

Перед лоджией стремительно затормозила летающая машина. Парапет в отгороженной части откинулся, машина бесшумно вплыла внутрь и легла на пол. По размеру гравикар был лишь немного длиннее автомобилей конца 20-го века, с более обтекаемыми формами. Под прозрачным колпаком виднелись четыре кресла.