Дверь в лето

Он основывается на чувстве собственного достоинства и взаимном уважении – равно как и гонор латиноамериканцев, на который можно покуситься, только рискуя жизнью.

Коты не принимают шуток, они ужасно эгоистичны и очень обидчивы. Если кто-нибудь спросит меня, за что я люблю котов, я, скорее всего, не смогу вразумительно ответить. Это все равно, что объяснять человеку, не любящему острых сыров, почему он должен любить лимбургер. И все-таки я могу понять китайского мандарина, который отрезал рукав халата, покрытого бесценной вышивкой, только потому, что на нем спал котенок.

Однажды Белл попыталась доказать, как она любит Пита. Она играла с ним, словно с левреткой… и он оцарапал ее. Затем, как и всякий благоразумный кот на его месте, он поспешил слинять – и правильно сделал, ибо иначе я был бы вынужден отшлепать его, а он никогда не знал от меня такого обращения. Бить кота – хуже, чем бесполезно. Его можно воспитать только терпением, но никак не побоями.

Я смазал царапины йодом и попытался объяснить Белл, в чем ее ошибка:

– Мне очень жаль, что так случилось, ужасно жаль! Но если ты будешь продолжать в том же духе, приготовься к новым царапинам.

– Но я просто играла!

– Да… но поставь себя на его место. Играть с ним нельзя, он не собачонка. И похлопывать нельзя, только гладить. Нельзя делать резких движений в пределах досягаемости его лап. Даже когда ты его гладишь, он должен тебя видеть… а ты должна гладить, чтобы ему при этом было приятно… Если он не пожелает, чтобы его ласкали, он все-таки потерпит немного из вежливости (коты очень вежливы), но лучше оставить его в покое, прежде чем его терпение иссякнет, – я немного помедлил.

– Ты ведь не любишь кошек?

– Что?! Фу, какие глупости! Конечно же, люблю. Правда, мне редко приходилось общаться с ними. Она у тебя обидчивая?

– Он. Пит – «он», кот-самец. Нет, он не обидчив, с ним всегда хорошо обращались. Но ты должна научиться вести себя с ним. И никогда не надо над ним смеяться.

– Никогда? Почему?

– Потому что в котах нет ничего смешного, хотя порой они бывают довольно комичны. Они не понимают юмора, и смех обижает их. Он не станет тебя царапать за это – просто спрячется, причем в самое неподходящее место. Но со временем обида проходит. Очень важно знать, как начать знакомство с котом. Когда Пит вернется, я научу тебя этому.

Но в тот день мне не пришлось учить ее. Пит так и не вернулся. Больше Белла ни разу не прикоснулась к нему. Она говорила с ним и вообще вела себя так, будто любила его, но держалась поодаль. Пит тоже соблюдал дистанцию. Я не придавал этому особого значения – не мог же я из-за такой чепухи сомневаться в женщине, которую любил больше жизни.

Проблема Пита снова встала, когда мы с Беллой стали обсуждать, где мы будем жить. Она еще не назвала дня нашей свадьбы, но мы, тем не менее, тратили массу времени, обсуждая всяческие детали. Я хотел завести небольшое ранчо неподалеку от нашей фабрики, а Белла предпочитала квартиру, пока мы не сможем купить виллу в Бель-Эр.

– Дорогая, это непрактично, – уверял я. – Мне хотелось бы жить рядом с фабрикой. Кроме того, где в городской квартире держать кота?

– Да-да, хорошо, что ты вспомнил об этом. Насколько я разбираюсь в котах, мы сумеем его перевоспитать, и он будет вполне счастлив в нашей квартире.

Я уставился на нее, не веря своим ушам. Перевоспитать моего старого драчуна? Превратить его в придаток мебели?

– Белла, ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Мамочке лучше знать, – промурлыкала она и выложила обычный набор доводов, которые приводят люди, видящие в котах лишь деталь интерьера. Это, мол, для его же блага. Это ничуть ему не повредит. Она знает, как я люблю Пита, и никогда не решилась бы посягать на него. Она хочет только одного – чтобы всем было хорошо…

– «Хорошо» по-твоему, или как? – перебил я ее.

– Что ты имеешь в виду, дорогой?

– Может быть, тебе заодно хочется перевоспитать и меня? Чтобы я был послушен, ночевал дома, никогда с тобой не спорил. Мне это не повредит, я стану даже немного счастливее.

– Ты порешь чепуху, – краснея, сказала она и отвернулась.

– Равно, как и ты!

Больше она об этом не вспоминала. У Беллы была привычка доказывать свою правоту красноречивым молчанием. Чем-то ее манеры напоминали кошачьи… может быть, поэтому она была для меня столь неотразима.

Я был рад случаю замять этот вопрос. У меня родилась идея «Умницы Фрэнка»; «Вилли» с «Горничной» уже начали давать кое-какую прибыль, но мне приспичило полностью автоматизировать домашнее хозяйство, набить дом электрической прислугой. Конечно, это можно назвать и роботизацией, хотя здесь это определение будет неточным – ведь я не собирался строить механического человека.