Дверь к смерти

Я не видел, что́ случилось, поскольку мог только прислушиваться. Заметил я лишь одно: руки Зека внезапно конвульсивно дернулись, словно он пытался защититься от Рэкхема, который метнулся к оставленному без присмотра пистолету. В эту секунду еще больше, чем на Рэкхема, мне хотелось бы посмотреть на Вульфа, который обещал броситься под какое-нибудь прикрытие, как только Рэкхем скакнет за пистолетом. Я отчаянно спешил освободить руки Зека, но, хотя Вульф использовал именно тот узел, который мы с ним разучили, затянул он его слишком сильно. Я едва распутал узел и начал стягивать веревку с запястий Зека, когда раздался выстрел, а за ним и второй. Не успел я спрятать бечевку в карман, как тело Зека накренилось на бок, а потом осело вперед. Распростершись на полу, я изогнул шею и, увидев прямо над собой искаженное до неузнаваемости лицо Зека, выдернул у него изо рта носовой платок, потянулся под стол и надавил на одну из кнопок.

Тогда я не знал, да и по сей день не знаю, донеслись ли выстрелы через звуконепроницаемую дверь, или сработал мой сигнал. Я не слышал, как открылась дверь, и почти тут же оглох от беспорядочной пальбы. Немного погодя я осторожно выбрался из-под стола и поднялся на ноги.

Шварц и его напарник стояли в дверях, у одного из них в руках я разглядел сразу два пистолета, а у второго один. Рэкхем лежал распластавшись на полу, лицом вниз. Вульф стоял у края стола, повернувшись к двери с перекошенным от гнева лицом – такого выражения видеть мне еще не приходилось.

– Подонок, – горько произнес я, и, признаться, голос мой дрожал вполне естественно.

– Руки вверх! – выпалил Шварц, наступая.

Ни Вульф, ни я не подумали повиноваться. Зато мой босс заговорил:

– С какой стати? – В голосе его подавленность звучала еще ощутимей, чем в моем, но в то же время в нем слышалось презрение. – Это его они пропустили с оружием, а не нас.

– Следи за ними, Гарри, – бросил Шварц и, обогнув стол, приблизился ко мне.

Не обращая на меня внимания, он склонился над бездыханным телом Зека, провозился с полминуты, потом выпрямился и провозгласил:

– Он мертв.

Гарри, не выдержав, заверещал:

– Господи, неужели и вправду мертв?

– Да, – подтвердил Шварц.

Гарри развернулся, толкнул дверь и был таков.

Шварц секунды три, не больше, провожал его взглядом, потом вдруг подпрыгнул, словно я его ущипнул, быстро зашагал к двери и вышел вон.

Я приблизился к Рэкхему, убедился, что он еще более мертв, чем Зек, и повернулся к Вульфу:

– Что же, похоже, на сегодня с нас хватит. Пойдемте.

– Нет, – мрачно сказал Вульф. – Безопаснее подождать, пока они все разбегутся. Позвони в полицию.

– Прямо отсюда?

– Да.

Я подошел к столу Зека и придвинул к себе один из телефонных аппаратов.

– Подожди. – Никогда еще я не видел его таким мрачным. – Сначала набери номер Марко. Я хочу поговорить с Фрицем.

– Сейчас? Побойтесь Бога!

– Именно сейчас. Должен же я получить удовлетворение, равноценное кошмарным лишениям, которые претерпел? Я должен с телефона Зека сказать Фрицу, чтобы он немедленно отправлялся домой и готовил ужин.

Я вызвал телефонистку.

Глава двадцатая

Три дня спустя, в пятницу днем, я сказал Вульфу:

– Ну теперь-то наконец дело завершено?

– Нет, чтоб меня разорвало, – сварливо буркнул он. – Я еще должен отработать аванс.

Было шесть часов, и он только что спустился из оранжереи, призывая проклятия на голову Хьюитта, который, дескать, не умеет обращаться с цветами. На мой взгляд, Хьюитт проклятий не заслужил. Учитывая два тягостных путешествия, которые выпали на долю наших нежных орхидей, на Лонг-Айленд, а потом обратно, пребывали они в отменной форме, особенно самые капризные – мильтонии и фаленопсисы. Вульф просто пытался внушить, по крайней мере себе, что орхидеи скучали без него.

Фриц хлопотал вокруг него, как мать, которой вернули ребенка, заплутавшего в пустыне и питавшегося мякотью кактусов и хвостами ящериц. За семьдесят два часа Вульф набрал десять фунтов, и ни унции меньше, несмотря на всю суматоху, связанную с переездом. Судя по подобным темпам, он должен был восстановить прежний вес задолго до Дня благодарения. Складки на его лице понемногу разглаживались, бороду и усы он сбрил, конечно, сразу же и вымыл все масло из волос. Я пытался убедить его, чтобы берег форму, но он даже спорить со мной не стал. Лишь дольше обычного торчал на кухне с Фрицем, обговаривая рецепты самых экзотических кушаний.

Так вышло, что во вторник вечером он не поспел домой к ужину, хотя и получил некоторое удовлетворение, позвонив Фрицу с телефона Зека. Теперь мы наконец расплевались с Уэстчестером, хотя все обстояло далеко не просто.

Смерть Арнольда Зека, как и следовало ожидать, вызвала настоящую бурю. Первое время нас с Вульфом хотели даже сделать козлами отпущения, но улик не нашли. А когда разнеслись слухи о том, что Вульф в бытность свою особой, приближенной к Зеку, собрал порочащие сведения на целый ряд высокопоставленных особ, которых компрометировать никак нельзя, то отношение к нам, словно по мановению волшебной палочки, круто переменилось.