Дверь к смерти

– Совсем другое дело, – заявил он без тени ехидства. – Ты уже начинаешь походить на себя. Отвечу. Я здесь по просьбе Бена Дайкса, который бы пожертвовал всеми зубами и одним ухом, чтобы раскрыть дело об убийстве миссис Рэкхем раньше парней из штата. Дайкс считает, что Арчер, возможно, и впрямь верит, будто вы с Лидсом сговорились и дружно лжете. Он обратился ко мне за помощью как к эксперту по Ниро Вульфу, которым, клянусь Богом, я являюсь. Дайкс выложил передо мной все факты и захотел узнать мое мнение.

Он чуть подвинул кресло в сторону.

– Я думаю, следует рассмотреть три возможности. Первая, на которую клюнул Арчер: вы с Лидсом лжете, а миссис Рэкхем по приезде сюда сообщила Вульфу нечто такое, что в совокупности с ее убийством на следующий день поставило его в чрезвычайно сложное положение, и он спешно смотал удочки, договорившись с тобой о том, как ты будешь его выгораживать. Я сказал Дайксу, что эта версия не годится по многим причинам. Прежде всего, потому, что ни ты, ни Вульф не стали бы затевать заговор, исход которого зависит от готовности незнакомого человека, вроде Лидса, поддерживать вашу опасную игру и лгать вместе с вами. Копнуть глубже?

– Нет, благодарю покорно, вполне достаточно.

– Так я и думал. Следующая версия: позвонив Вульфу после обнаружения трупа, ты сообщил нечто такое, что подсказало ему, кто может быть убийцей, и он уехал, чтобы раздобыть недостающие улики и подготовить очередное громкое шоу для газетных передовиц. Я сказал Дайксу, что отвергаю и этот вариант. Конечно, от Вульфа всего можно ожидать. Но зачем в таком случае понадобилось перевозить орхидеи, ссылать Фрица в ресторан и продавать дом? Вульф – большой оригинал, ничего не скажешь, но не настолько же! Миссис Рэкхем уплатила бы ему всего каких-то десять тысяч долларов, примерно мой годовой заработок. Зачем тратить их на перевозку орхидей? – Кремер покачал головой. – Нет, это исключено. Остается третья вероятность: что-то его и в самом деле напугало. Какая-то, должно быть, есть загвоздка в деле миссис Рэкхем, которую Вульф не может обойти, сидя здесь, в своем кресле. И он решил исчезнуть. А ты, как и сказал, либо не знаешь, где он, либо знаешь, но ни за что не скажешь… В любом случае допытываться бесполезно. Теперь я хочу обсудить с тобой эту версию. У тебя есть время выслушать?

– Хоть целый день, но Фрица нет, так что обедать нам не подадут.

– Ничего, обойдемся. – Он сцепил пальцы рук на затылке и переместил центр тяжести. – Знаешь, Арчи, я не так уж туп, как ты привык думать.

– Возможно. К тому же я не думаю, что вы так тупы, как, по-вашему, представляется мне.

– Хорошо. Как бы то ни было, сложение я проходил. Думаю, без словечка от самого Арнольда Зека здесь не обошлось. Так?

– Что? Какого еще Арнольда Зека? Это вы сейчас придумали?

Слова еще не вылетели из моего рта, а я уже осознал свою ошибку. Я попробовал не показывать виду, что заметил ее, но без зеркала не мог судить, насколько в этом преуспел. Впрочем, было уже поздно.

Кремер казался удовлетворенным.

– Стало быть, ты, дока в своем деле, столько лет занимаясь сыском, даже не слыхал об Арнольде Зеке. Либо я должен этому поверить, либо наступил на больную мозоль.

– Нет, конечно же, я слышал о нем. Только сразу не вспомнил.

– Брось, не прикидывайся. Просто без Вульфа ты уже не тот – и немудрено. Я же вовсе не наобум спросил. Помню, пару лет назад сидел я в этом самом кресле. Вульф сидел напротив, – он кивком указал на кресло Вульфа, – а ты – там же, где и сейчас. Тогда убили некоего Орчарда – подсыпали яду в напиток, а затем застрелили женщину по фамилии Пул. Во время нашей крайне затянувшейся беседы Вульф в подробностях расписал, как изобретательная и жестокая личность может заниматься шантажом, вымогая хоть миллион в год, и при этом не высовываться и не привлекать к себе внимания. И не только может. Именно так все и делалось. Вульф отказался назвать имя злого гения, а меня это тогда не больно-то волновало, поскольку вымогатель не был замешан в убийствах. Тем не менее кое-какие слухи достигли и моих ушей. Да еще случилось нечто такое, что позволило мне выстроить достаточно четкую картину. И не только мне… Имя этого человека передавали шепотом: Арнольд Зек. Возможно, ты это припоминаешь.

– Как же, дело Орчарда я не забыл, – признал я. – Но шепота не слышал.

– Зато я слышал. Может, ты не забыл также, как год спустя, прошлым летом, оранжерею Вульфа обстреляли с крыши дома напротив?

– Угу. Я сидел здесь и слышал пальбу.