Дверь № 3

– Сфони ф сфонок! Джун в офисе!

Маленькая, загорелая дочерна женщина в сарафане отворила дверь и с радостным визгом бросилась мне на шею, обвила ногами талию и принялась осыпать меня поцелуями.

– Джонни!

Только сейчас я понял, как не хватало мне все последние годы этих чарующих голубых глаз.

– Привет, Джун! – с трудом выдавил я, растрогавшись.

Я знал, что меня здесь любят, но такого горячего приема не ожидал. Разжав наконец руки, Джун отступила на шаг и оглядела меня с головы до ног.

– Боже! – произнесла она, поморщившись. – Что у тебя с волосами?

– Вот… приходится путешествовать инкогнито, – вздохнул я. – Бегу от федералов.

Как ни странно, она не приняла мои слова за шутку, а понимающе кивнула. Я совсем забыл, что у моих друзей особое отношение к политике. Над такими вещами здесь не смеялись.

Войдя за Джун в дом, я едва не упал, сбитый с ног, и тут же оказался в медвежьих объятиях Свена.

– Потшему так поздно, прат? Ты гофорил, что приетешь вчера…

– Говорил? – изумился я.

– Ну да, – подтвердила Джун. – По телефону, правда, плохо слышно было.

Похоже, подумай я, мой спаситель-двойник решил опекать меня и дальше.

– Веши твои доставать? – спросила Джун, кивая на пикап.

– Все свое ношу с собой, – усмехнулся я. – Как Будда.

– По запаху слышно, – хихикнула она.

Приняв ванну впервые за несколько дней, я накинул одно из Свеновых кимоно и устроился пировать с друзьями при свете свечей. Старое вино из погребов отеля, свежеиспеченный хлеб с хрустящей корочкой, а в качестве основного блюда какая-то тестообразная разноцветная масса из овошей с сыром. Это оказалось так вкусно, что за все время еды никто не проронил ни слова, и лишь наевшись до отвала, мы откинулись на спинки стульев и обменялись удовлетворенными улыбками. Квартира, фактически чердак, казалось, не имела границ, занимая все свободное пространство под широкой крышей отеля. Повсюду стояли или висели резные деревянные работы Свена: периодически он отправлял их на выставки в какую-то нью-йоркскую галерею, где их охотно покупали, причем за такие суммы, что Джун плевалась, называла эти деньги «грязными» и жертвовала на разные экологические проекты. На музыкальных плакатах, которых тоже было немало, преобладали изображения черепов и скелетов, однако по большей части не зловещие, а скорее мистико-философские.

– Итак, кто она? – спросила Джун, когда наши челюсти устали пережевывать кулинарные творения Свена.

– Э-э… – растерялся я.

– Ты кого-то встретил.

– Да вообще-то… – смутился я.

– Отшень хорошо! – обрадовался Свен, поглаживая набитый живот. – Просто кфасс!

Что, разумеется, означало «просто класс».

– Ну, не знаю, – задумчиво протянула Джун, почему-то принюхиваясь. – У меня какие-то смешанные ощущения.

– Наверное, потому, что их две…

Я поведал им о последних событиях, по возможности избегая подробностей относительно Лоры. Подвергать друзей лишней опасности мне совсем не хотелось. Зато о Сьюзи рассказал все.

Джун все поняла правильно и вопросы про Лору задавать не стала.

– Мне нравится, что она индианка, – кивнула она. – Только, похоже, не в твоем вкусе.

– Почему?

– Слишком прафильная, – усмехнулся Свен.

– Нет, – возразила Джун, – я хочу сказать, она слишком простая.

– В каком смысле? – удивился я.

– Все твои девицы, Джонни, как на подбор крепкие орешки. С характером, в общем. А Сьюзи, она такая… покладистая.

– Ты знаешь… я все-таки не понимаю, о чем ты.

– Знаю, – вздохнула она, грустно качая головой. Ночью я долго не мог уснуть, слушая, как Джун со Свеном занимаются любовью в дальнем конце чердака, и чувствовал себя очень одиноким. Я вспоминал, как Сьюзи сидела на мне, прикрыв глаза и откинув голову, и мы мерно раскачивались в бледном лунном свете. Уже в полудреме я вдруг различил вдали жалобный вой койота, отражавшийся эхом от скал подобно океанскому прибою, и мне показалось, что это она тоскует, напоминает о себе и зовет меня вернуться в тесный трейлер в Личфилде, штат Иллинойс.

Утром после сытного завтрака из яиц, помидоров, бобов и хрустящих тостов с домашним сливовым джемом я вышел на веранду. Джун сидела за компьютером и редактировала список рассылки. Я подошел и обнял ее сзади. Она с улыбкой оглянулась.

– Ну как, хорошо тут у нас?

– Нет слов.

– Свен сказал, что тебе звонили.

– Да, сфонили! – крикнул Свен с крыши. Он снова сидел верхом, на этот раз начищая песком одну из своих деревянных скульптур, что-то абстрактное. – Какой миленький у тебя розофый телефончик, Джонни! – добавил он иронически.

Мне, однако, было не до шуток.

– Кто звонил?

– Какой-то Сол. Гофорил, что его сапрали!

– Как?

– Ф тюрьму, – пояснил Свен.

– О боже!

– Он будет шдать тебя у Лоус на океан.

– Лоус? – переспросил я. Свен кивнул. – Он сказал, что выйдет под залог?

– Нет. Сказал, что будет там. Сказал, забудь о мелотшах, думай о глафном.

Это был Сол, никаких сомнений.

Джун обеспокоенно посмотрела на меня.

– Неприятности, Джонни?

Свен прекратил работать и тоже нахмурился.

– Вам лучше не знать, – ответил я.

Наступило молчание. Мои друзья были слишком деликатны, чтобы совать нос в чужие дела.