Двенадцатая нимфа

— Спасибо, не надо, — сказал он, потирая ушибленные места. — Я и сам дойду.

И он, уже было двинулся в путь, но тут на него накинулись журналисты. Не били, а только спрашивали, но и это было неприятно.

— Как по-вашему, почему Всепланентым Советом были прекращены всякие вылеты в космос? — спросил его молодой журналист — длинный с женственным лицом и томными манерами.

Вальтер, прекрасно видя, что вопрос с подвохом, всё же ответил:

— А тут и думать нечего. Четвёртая планета нашей орбиты, которая всегда находится по ту сторону солнца по отношению к нашей планете, таит в себе какую-то важную тайну. Совет знает или догадывается — какую именно. И почему-то не хочет, чтобы эта тайна была раскрыта.

— Понятно, понятно! — закивал журналист. — То есть имеет место заговор?

— Я думаю — да, — ответил Вальтер.

— Иными словами, мы все окутаны сетью заговоров?

— Я этого не сказал, — небрежно бросил в ответ Вальтер.

— Но вы подумали об этом, разве не так?

— Благодарю за внимание, — сказал Вальтер, — но, к сожалению, я вынужден оставить ваше столь приятное для меня общество.

С этими словами он попытался прорвать окружавшее его кольцо, но — не тут-то было!

— Скажите, пожалуйста, а вам не было стыдно избивать престарелых женщин? — спросила его журналистка из Агентства Новостей Культуры.

Вальтер невозмутимо смерил её с ног до головы. У неё были синие волосы. Вальтер сказал:

— Синий цвет волос — это такая большая редкость. Скажите, у вас натуральный цвет или вы покрасились?

— Сначала ответьте на мой вопрос, а потом я отвечу на ваш! — огрызнулась журналистка.

— Понятно, вы покрасились, — сказал Вальтер, пытаясь выбраться из кольца, которое образовали вокруг него журналисты.

— Скажите, есть ли такая сила, которая остановит вас на вашем пагубном пути? — крикнула другая журналистка.

Вальтер пытался пройти в сторону центрального входа, но его не пропускали. И тут-то вмешалась Тереза:

— Ну что вы пристали к человеку? — крикнула она.

В ответ ей раздался дружный хохот.

— Это разве человек? — сказал толстый, лоснящийся от жира репортёр. — Это знаменитый фальсификатор. Ему бы в цирке выступать.

— Никакой он не фальсификатор! Я читала его книги! И он ведь никому не сделал ничего дурного! — возразила Тереза.

— Вы лучше скажите, что он хорошего сделал! — крикнул кто-то из толпы журналистов.

Тереза повернулся к Вальтеру и сказала ему:

— Идёмте отсюда! Что вы здесь стоите?

— Иногда бывает интересно послушать, что обо мне говорят представители средств массовой информации, — спокойно сказал Вальтер.

— Они ничего хорошего никогда не скажут! Они продажны и говорят только то, что им приказывают их хозяева. А хозяева у них одни и те же.

— Ну почему же, — возразил Вальтер. — Я встречал среди журналистов вполне порядочных людей. Вот ведь и на этот фестиваль я попал только благодаря таким людям.

Они оторвались от репортёров, и тут-то Вальтер и спросил её:

— А вы и в самом деле читали мои книги?

— Ну да, — ответила Тереза. — «Путешествие на плоту», «Приключения одной версии», «Письменные памятники племени чуа-кэ».

— Ну что же, — сказал Вальтер, давая понять, что их беседа близится к концу. — Я рад, что меня кто-то ещё помнит.

— Не скромничайте, — сказала Тереза. — У вас миллионы читателей. Вот даже и мой сын читал ваше «Путешествие на плоту».

И тут только Вальтер впервые взглянул на мальчика.

— Это ваш сын? — спросил он. — Как тебя зовут, мальчик?

— Эйрик, — последовал ответ.

— Ты и мама пришли сюда на кинофестиваль?

— Да, но у нас нет билетов, — сказала Тереза.

— А я вас возьму сейчас и проведу, — пообещал Вальтер. — Бесплатно. Идёмте за мною. У меня ведь есть какое-то влияние, вот я его сейчас и использую.

И он провёл.

И только потом он узнал, что Тереза не замужем, и только потом он сказал ей, что и сам овдовел недавно. А потом они, невзирая на разницу в возрасте и в росте, поженились.

Тереза рассмеялась своим мыслям: начало их знакомства было таким смешным: какие-то выжившие из ума бабки пытались его поколотить зонтиками!

Мысли о странном сновидении не покидали Вальтера. Завтрак закончился, но Вальтер не услышал от своего семейства самого главного: им, всем троим, как оказалось, ничего подобного не снилось. Они вообще в эту ночь ничего не видели и крепко спали. Это до крайности удивило его. Как же так: он видел такой живой, такой яркий сон с участием всей своей семьи, почему же они ничего не видели?